Atacarme (СИ)

Наконец, праздненство перешло в сад и приобрело менее официальный вид. С каждым шагом по ровным садовым плиткам сердце Эльдариона билось сильнее, близился самый ответственный и долгожданный момент всей его жизни.

В сопровождении родителей, он завернул на площадку, где собрались абсолютно все высокие гости, многие жители и гости столицы Гондора. Эльдарион волновался так, что забывал дышать. Он беспокойным жестом то и дело дотрагивался до своего прекрасного венца. Это роскошнейшее украшение из пятисот бриллиантов, оправленных в лучи белого и желтого золота, подарили родители — Эльдарион унаследовал в своё совершеннолетие венец самого майа Мелиана, который передавался в семье Арвена от поколения к поколению.

Келебримбор вышел вперёд и встал перед нарядной толпой. Все разом утихли, наверно, он загодя сообщил присутствующим, что собирается произнести речь. А Эльдарион залился смущенным румянцем. Но ослепительную улыбку спрятать так и не смог.

— Я, Келебримбор, лорд Эрегиона, перед лицом духов небесных и земных, перед представителями высших родов народов Средиземья, что зову я в свидетели моего твёрдого слова и намерения, прошу руки прекрасного Эльдариона, сына короля Элессара и Арвена Ундомиэль. И клянусь душой и телом, деяниями и помыслами — служить верно моему истинному. И верно клянусь, что готов жить и умереть во имя него. И да поможет мне Творец.

Эльдарион слушал жаркую клятву, словно в тумане, он не верил, что все это происходит с ним, что ослепительно прекрасный и гордый король Эрегиона обращается именно к нему. Даже когда Келебримбор встал на одно колено и надел на его палец серебрянное кольцо-обещание, принц все ещё не мог осознать, что все это случилось не во сне. Только когда Келебримбор встал рядом, когда оглушительно грянули со всех сторон рукоплескания, а Арвен улыбнулся нежно и смахнул украдкой слезинки, только тогда на юного принца обрушилось неизбежное, поразительное и лишающее разума счастье.

Арагорн не смотрел ни на счастливого сына, ни на будущего зятя. Он видел только Анара. И от его внимательного пожирающего взора не ускользнуло, что в момент, когда Келебримбор объявил своё решительное слово, на светлый лик прекрасного эльфа вдруг наползла тень, словно облако на миг закрыло солнце. Это можно было бы принять даже за ревность, но Анара тут же ласково обнял за плечи Нариэль, и облако истаяло.

* * *

Вечером в большом саду на деревьях зажглись не менее пятидесяти тысяч стеклянных фонариков в форме виноградных лоз, сложённых в удивительные фигуры. Картина была совершенно волшебная. Огни отражались в гладких озёрах. Толпа горожан, наводнившая дорожки сада, продолжала ликовать, а высокие гости — поздравлять Эльдариона с днём совершеннолетия и помолвкой. В темноте гремели залпы салюта, который, как и обещал Келебримбор, оказался самым сказочным чудом всего вечера. Брызги огня, сверкающие пионы во все небо, фигуры драконов, древа Валинора, водопады переливающихся ярких звёзд — Эльдарион наблюдал эту красоту, затаив дыхание от восторга, и хлопал в ладоши в искренней ребяческой радости. Ничего подобного он в жизни не видел. Все это великолепие уже нарекли лучшим фейерверком за все столетие.

Праздник, кажется, удался на славу. Эльдарион не мог припомнить, что бы хоть раз видел такой поразительный размах. Удачно совпало буквально все: и очень тёплая, почти летняя погода, и что родственники смогли приехать в полном составе, и что все прошло гладко, спокойно и весело.

Лишь одно не давало принцу окунуться с головой в чудесную атмосферу. Келебримбор был полон достоинства и горделивой красоты. Он весь праздник не отходил от принца и говорил сегодня такие слова, которые ждёт услышать каждый эльфийский омега. Что они истинные, предначертаные друг другу, что их встреча определена самой судьбой, и что он жаждет как можно быстрее назвать его своим супругом.

Но Келебримбор так ни разу и не произнес заветной фразы, что так хотел услышать Эльдарион, как человек. Король Эрегиона ни разу не сказал, что он его любит.

«Ада Арвен все время говорит отцу, что любит его… Хотя, возможно, причина в том, что Арвен изначально избрал себе в спутники человека и просто старается соответствовать человеческим отношениям, да и в жилах самого родителя течёт человеческая кровь. Быть может именно для чистокровных эльфов истинность важнее любви».

На этом принц успокоился и всей душой предался празднику. Но всем известно, что ни одно большое торжество не обходится без хотя бы одного странного или портящего настроение происшествия.

Они сидели на лавке, надёжно скрытые от чужих взоров кроной сумрачных деревьев, и смотрели друг на друга так, что глаза их горели сотнями звёзд. Келебримбор держал в ладонях руки Анара, согревая своим дыханием. А затем он привлёк светловолосого эльфа к себе и заключил порывисто в объятия. Так они замерли на секунду в бархатной тьме, а потом, как очнувшись, отпрянули друг от друга.