Atacarme (СИ)

Эта картина выбила весь воздух из легких Эльдариона. Он мог бы простить любимого, и, конечно бы, это сделал, если бы у златоволосого эльфа были дни зачатия. Он тревожно еще раз втянул носом воздух, судорожно желая уловить хотя бы лёгкий аромат. Ничего.

Не безумные дни, сводящие с ума альф и омег всего Средиземья, были тому причиной. Они просто любили друг друга.

И в подтверждение этой догадки ветер принёс обрывок разговора, фразу, что сорвалась с губ избранника, которую Эльдарион так хотел сегодня услышать.

«Люблю тебя…»

Такие желанные два слова, но сказанные не ему.

Принц собирался уйти, чтобы обдумать новые обстоятельства наедине с собой, но тут его ладонь заключили в лёгкий уверенный плен чьи-то руки. Он обернулся и увидел светлый плащ Анара, уходящего в сторону дворца, а затем взглянул на Келебримбора.

— Присядем и поговорим, — сказал суженый. Эльдарион, послушный этому приказу, сел на ближайшую скамейку, но что сказать — не знал.

— Ты гневаешься? — голос короля звучал очень мягко и тепло.

— Разве может быть иначе? Ты сказал своему советнику, что любишь его. Я не знаю, что мне делать. Как пережить это, как сказать родственникам, родителям, — слова застревали в горле из-за подступивших слёз, и омега вытаскивал их из себя будто клещами.

— Что ты! Эльдарион! Я действительно люблю Анара. Он мне как брат. И у него есть ментальная связь — Нариэль. Для меня нет никого милее тебя, родной. — Келебримбор провёл пальцами по линии подбородка жениха, едва касаясь кожи, и от этого прикосновения у юного эльфа побежали сладостные мурашки по плечам, спине и ниже, а тело его откликнулось томительной пульсацией.

— Но разве друзей или братьев так крепко обнимают? — прошептал тихо Эльдарион, уже почти веря словам кареглазого эльфа.

— Знаешь, мой ревнивый мышонок… я обнял бы его ещё крепче, если бы мог. Он был печален, и мне хотелось его утешить, — говорил нолдо, привлекая принца в свои объятия.

— Что же расстроило Анара в такой счастливый и светлый день? Все радовались и поздравляли нас. А он — даже не подошёл.

— Не вини его. У него есть на то причины. Он потерял ребёнка сто лет назад, и теперь, глядя на тебя, он представляет, что его неродившийся сын мог бы быть сейчас в таком же возрасте, мог бы также стоять рука об руку со своим истинным в окружении родственников и ронять слёзы счастья… судьба распорядилась иначе.

Эльдариону стало безумно стыдно за свою глупую ревность, и, как омеге, очень жаль бедного прекрасного эльду.

— О, Эру! Какое горе! Это не лечится временем! Несчастный Анар! Тьелпэ, прости мне мои слова!

— Ничего… ведь ты не знал. Пойдём, становиться прохладно.

Ласковые слова, облегчение и жар тела любимого подняли волны дрожи и желания. Эльдарион внезапно почувствовал, что совсем промок, и это при том, что пил с утра специальное зелье.

— Тьелпэ. Я… Кажется, у меня снова… я хочу близости с тобой. И мы уже помолвлены. Быть может мы… — отчаянно спотыкаясь на каждом слове, говорил Эльдарион.

— Я тоже этого желаю, ты представить себе не можешь, как меня сводит с ума твой аромат. Милый, Арвен и так гневается, что мы познали близость без обетов. В прошлый раз нам повезло. Но всегда есть риск. И если ты забеременеешь до брака, Арвен точно убьёт меня. Я бы не хотел расстраивать твоего прелестного атани, тем более когда осталось так мало времени до счастливого мига, когда мы будем принадлежать друг другу всецело и окончательно. Дождёмся свадьбы.

* * *

— Я доволен тобой, мельда нья{?}[Любимый мой — квенья]. Эту партию ты разыграл гениально.

Анар покрутил в руках черную ладью, поставившую ему шах и мат. Но поставил фигуру на стол и встал, упоительно зашелестев одеждами. Он приблизился к своему темноволосому эльфу, который, одержав победу в игре, прилёг на ложе. Омега сел к нему на колени.

— Я хочу тебя, — прошептал дрожащим от любви голосом белокурый эльф на ухо своему альфе, обвивая руками его шею.

— Сегодня в награду я желаю только двух даров — видеть свет твоей улыбки и гореть в одном огне с тобой, любовь моя, — альфа сжал его бедра сквозь складки одеяния, сел на ложе и прильнул к его груди, наслаждаясь мягкостью шёлка. — Испокон веков и до их скончания мир не видел любви сильнее моей. Лишь ты один единственный.

Тело темноволосого эльфа сладко потянуло и отяжелело от желания. Он дышал глубоко и иногда пропускал вдох, чтобы насладиться этим ослепительным наслаждением. Кажется только лишь от объятий с обожаемым существом, он получит оргазм, даже не сняв одежд.

На двоих было так мало воздуха. Альфа взахлёб испивал этот драгоценный дар любви, что срывал он с губ Анара. Поцелуи опьяняли. Век назад, или в сегодняшний вечер. Истинного ему всегда было мало.

Анар тоже отдавался волнам предчувствия экстаза. Его сильное, гибкое тело стало вдруг податливым, оно отзывалось на каждое прикосновение такими красивыми движениями. И его тело, и его душа стремились навстречу любимому. Белокурый постанывал, и так сладко, что у альфы пропадала способность мыслить.