Атаман А.И. Дутов

Выпущенные при Дутове местные денежные знаки уже в 1919 г. были изъяты красными из оборота, причём в ходе их упразднения какие-либо компенсации не предполагались. Разумеется, эта мера ударила прежде всего по простым людям. Однако, как сообщалось в обращении оренбургского губисполкома к трудящимся губернии от 8 августа 1919 г., «пусть знают все враги трудового народа, что рабоче-крестьянская власть не признаёт за белогвардейскими бандами права на выпуск фабрикуемых ими «денежных знаков»…»[1675]. Чтобы сбавить возможное недовольство, было обещано в качестве компенсации выплатить «трудящимся» (рабочим, крестьянам, красноармейцам и служащим) сумму в пределах их двухнедельного заработка.

Подводя итог, отмечу, что в период Гражданской войны государство и общество, в том числе и в Южно-Уральском регионе, понесли колоссальные потери. Внушительные материальные потери повлекли за собой потери социальные. Тяжелейший системный кризис охватил все отрасли промышленности и сельского хозяйства. Производительность труда резко снизилась. Прежние экономические связи были нарушены изоляцией рассматриваемого региона фронтами Гражданской войны, а также недостаточной насыщенностью железными дорогами. Как следствие, произошёл стремительный взлёт цен на основные продукты и размах спекуляции. Дутов активно пытался переломить ситуацию, однако удавалось осуществить немногое. В условиях оставления белыми Поволжья и Приуралья в 1918–1919 гг. резко возросли миграции населения, в Оренбургской губернии значительно увеличилось число беженцев, отступавших вместе с армией из опасения быть захваченными красными. Беженцы нуждались в государственной поддержке даже в большем объёме, чем осёдлое население. На социальную помощь населению нужны были деньги, а их у Дутова не было. Атаман пытался решать проблему при помощи усиления вмешательства государства в экономику, а также включения печатного станка. Это способствовало лишь частичному решению проблемы. Во всяком случае, роста цен при условии их государственного регулирования в 1918–1919 гг. в Оренбуржье не наблюдалось. Однако, несмотря ни на что, один из основных показателей эффективности социальной политики — уровень жизни населения — в 1918–1919 гг. был невысок по всей России, что обусловлено как обстоятельствами вооружённой борьбы на территории страны, так и социально-экономическим кризисом с его последствиями (дороговизной, нехваткой одежды, топлива, продовольствия, медицинского обслуживания). В этих условиях можно говорить лишь о задаче власти облегчить участь населения. На мой взгляд, с этой задачей казачья администрация на Южном Урале справилась. И хотя административно-принудительные рычаги регулирования хозяйственной деятельности, по сути аналогичные рычагам политики военного коммунизма большевиков, белой администрацией рассматривались как исключение, тем не менее именно эти исключительные меры получили тогда широкое распространение и у белых[1676].

В целом тяжёлое положение подконтрольного Дутову региона в социально-экономическом отношении практически не отличалось от общероссийской ситуации. Однако оно резко контрастирует с большевистскими заявлениями на этот счёт. Любопытно одно из них от 4 июля 1919 г.: «Казацкие громилы, которые идут к нам с пиками и плетью, жгут наш хлеб, топчут поля, вырезывают лучших рабочих. За ними — иностранные танки, с ними офицерство и генералы, у них горы золота. Ибо за их спиной капитал всего мира»[1677]. Как видно, население подконтрольной белым территории вовсе не купалось в золоте, а терпело лишения, немногим меньшие, чем лишения населения Советской России.

Национальная и конфессиональная политика Дутова