Атаманова казна

Я резко сел на каталке и натужно, сипло дышал, прогоняя через лёгкие стылый воздух мертвецкой. Сидевший совсем рядом ворон с любопытством смотрел на меня. Наконец я прокашлялся и выдавил:

– Спасибо… Дондум-оол… дальше я сам.

– Живи, Начинающий. – ворон взмахнул крыльями и растворился в сумраке мертвецкой, как и не было его. А может и не было?

Осторожно встав на ноги, я проверил функциональность своего вновь обретенного организма – всё работало, раны начали затягиваться, рёбра уже схватились, синяк на груди почти сошёл. Болели глаза и лоб там, куда долбанул клювом ворон. Значит всё-таки был… Ну, за работу.

Раздел павшего от приступа караульного, снял с него всю одежду и одел на себя. Пришлась почти в пору. Голое тело положил на каталку, в нескольких местах сломал ему рёбра и острием солдатского кинжала сделал надрезы там, где у меня были рубленые раны. Этим же кинжалом отчекрыжил вихрастую голову: мне не понравились зубы покойника, ощеренные в оскале, гнилые и прокуренные – с моими не сравнить, а если оставить башку на месте, то сравнивать обязательно найдётся кому. Поэтому пришлось голову завернуть в тряпьё и забрать с собой, потом скину в ближайшую прорубь. Крови натекло много, но это меня сейчас не волновало – накрыл труп простыней, сразу взявшейся пятнами, и приступил к завершающей фазе: принёс стулья, пару скамеек и несколько валявшихся без дела матрасов, притащил из подсобки большую бутыль спирта и обильно залил всё в помещении, начиная с трупа. Ещё одну бутыль денатурата разлил в коридоре и подсобке, сделал небольшой факел из пропитанной спиртом тряпки, потом открыл вентиль кислородной трубы на стене и вышел на улицу, враз опьянев от чистого морозного воздуха. Постояв немного и насладившись свежестью снежной ночи, зажёг факел и кинул внутрь.

Пыхнуло как-то уютно, по домашнему что-ли. Окна полуподвала плюнули на улицу треснувшим стеклом и заиграли отсветом синекрасного пламени, потом повалил дым. Я подождал на крылечке выскочившего на шум второго караульного, и аккуратно принял его на трёхгранный штык винтовки, прямо под сердце. Вытянул с хрустом штык из грудины, и с размаху треснул прикладом в лоб сторожу, некстати просунувшему голову в дверь. Всё. Больше меня тут ничего не задерживало.

Макаров

Депеша о смерти Шляхтича и происшествии в госпитале догнала его уже в Бугульме, где он вторые сутки готовил экспедицию к пещере. Информация была скупа, но предназначалось ему лично, значит содержала нечто важное. Если коротко, то смерть Шляхтича признана естественной, заключение экспертов особого интереса не представляло, а вот последующие события заслуживали внимания. Тело умершего отвезли в морг при госпитале. Ночью там произошёл пожар, морг и госпиталь выгорели полностью, деревянные перекрытия рухнули, потушить ничего не смогли. Только через сутки завалы разобрали. Нашли обугленный и обезглавленный труп в мертвецкой, в котором по косвенным признакам опознали Шляхтича (шрамы на обгоревшем кадавре, характерные повреждения скелета, примерный рост и вес). В помещении сторожки обнаружили второй труп, принадлежавший одному из охранников, поставленных в караул. Сам сторож выжил, с сильным сотрясением мозга, и утверждал что один караульный убил второго, после чего убежал. В ходе назначенного специального расследования сделали вывод, что все события не имеют признаков применения каких-либо магических способностей или знаний. Профессиональное чутьё Макарова сначала перевело его в режим охоты: куда делась голова трупа, куда и зачем было бежать убийце, и вообще, какая существовала мотивация в целом для таких действий? Но очень быстро азарт охотника сошел на нет, в конце концов у него теперь иные задачи, а смерть Шляхтича пришлась весьма кстати – не хотелось встречаться с ним, после допроса на Лубянке, где Макаров вынужден был рассказать о своей вербовке Шляхтича в 1898-м и его последующей агентурной работе на Третье управление, под псевдонимом «Шаман». Показания Макарова сразу тщательно перепроверили, сопоставив некоторые события и факты, и подняв часть сохранившихся архивов охранки. В конце-концов всё обошлось, Железный Феликс хмуро пожал ему руку и пожелал успехов в новой службе.