Атаманова казна

Полковника он хоронить не стал, оттащил его к стене и обложил тело камнями и кусками грунта, какие оказались под рукой, удивляясь так скоро сковавшему тело Макарова окоченению. Быстро собрался, и ещё немного расширив обнаруженный ход решительно шагнул в неизвестность.

Он двигался в полной темноте, решив поберечь невеликий запас свечей и спичек. Держал перед собой в руке палку, и отлично обходился этим, попутно совершенствуя своё «тёмное чувство». Его вела очень слабая тяга воздуха по ходу движения. Правда, ощущалась она всё меньше и слабее, взамен этому бодрости прибавлял лишь ощутимый запах дыма от костра, который сюда наносило – значит всё в порядке, он пока двигался в верном направлении. С собой взял солдатский «сидор», набив его тем, что могло пригодиться в подземном странствии: запас сухарей, немного крупы, фляга с водой и все свечи, какие смог найти. Числом семь. Оружие при нем было своё, нож и наган, которые нашёл у полковника, ещё забрал его документы и все патроны россыпью, десятка два. Взял себе за правило делать привал, через каждые два часа движения. Часами в темноте пользоваться было нельзя, а свечи он берег, поэтому просто считал размеренные шаги, и когда доходил в счёте до семи тысяч делал остановку минут на десять. Через две, на третью, делал остановку с длительным отдыхом. Так и пробирался по неширокому лазу пещеры примерно сутки. По ощущениям, ход всё время тянул вниз, пересекая временами залы и расширения пещеры, наполненные более теплым воздухом, некоторые из них имели несколько ходов в разных направлениях. В таких местах он двигался вдоль стен по часовой стрелке, зажигая свечу и внимательно наблюдая за движением пламени: оно устойчиво отклонялось по ходу верного направления движения, и он старательно оставлял метки на глинистом грунте там, где приходилось сворачивать в ход, в который вел его огонь свечи. Скоро запах дыма от костра совсем исчез, или уже притерпелся. Затхлости в воздухе не было, как и особой свежести – он не ощущал ничего, кроме земельной сырости и воды. В одном из пещерных залов он свернул в ход, где тяга была более устойчивой. Но лаз, по которому он двигался, через пару часов начал сужаться и забирать вверх. Скоро двигаться пришлось на четвереньках, оставив «сидор» в проходе – спиной постоянно задевал за потолок хода и тащить его было очень неудобно. А лаз сузился до того, что дальше двигаться можно было только ползком. Не похож он был на выход из пещеры, однако пламя свечи всё время показывало наличие небольшой тяги, и Туманов решил продвинуться ещё немного, и если никакого выхода не обнаружит – будет возвращаться. Как он сможет развернуться в узком ходе пещеры, по которому можно было только ползти, старался не думать. На его удачу, лаз закончился небольшим тупиковым колодцем, в котором можно было встать в половину роста и развернуться. Стены этого земляного стакана были из известнякового плитняка, сквозь щели которого пробивались корни какого-то дерева. Огонь свечи трепыхался и тянул вверх, но никакого просвета в своде этого колодца не просматривалось, очевидно, тяга была сквозь совсем незаметные глазу щели. Было жаль потерянного времени на преодоление этого участка, на это ушло почти четыре часа. В зал, с которого он свернул в этот коридор, Туманов выбрался полностью измотанным физически и морально. Как быть, если окажется, что другого коридора с тягой больше нет? Неужели придется возвращаться к засыпанному взрывами входу? Решив устроить телу и разуму продолжительный отдых, он выбрал в пещере место посуше и провалился в глубокий сон.

Настя появилась в сумраке пещеры внезапно, просто тихо материализовалась в тёмном проеме одного из ходов. Одета она была в нарядный легкий сарафан, с пёстрым цыганским платком на плечах, на ногах красовались остроносые красные сапожки, звонкий цок каблучков которых и привёл в чувство Туманова. Он быстро сел, облокотившись о стену пещеры и не мог вымолвить даже слова. Настя была очень бледна, и чем-то неуловимо не похожа на себя прежнюю.

– Так ты никакой не Серафим… – тихо сказала она, с печалью глядя на Туманова, и улыбнулась – я это знала, милый.

Прошла мимо Туманова, чуть повела плечом, кутаясь в платок.

– А меня убили, Серж… – Остановилась, и посмотрела на него через плечо, – И тётушку убили. И дядю. Его сильно пытали перед этим.

Она вздохнула, и протянув руки к Туманному стала исчезать в чёрном контуре пещерного хода. Туманов дёрнулся в броске за ней, стараясь удержать её за руки… и проснулся.