Атаманщина

По наиболее же распространенной версии, экзекуцию над Голубевой было поручено провести ее собственному мужу под угрозой, что в случае, если он не будет достаточно усерден, то подвергнется такому же наказанию. Но Голубев будто бы порол усердно и потому избежал ташура. По словам А.С. Макеева, Голубева была выпорота главным образом за любовную связь с казненным прапорщиком Черновым, а также за то, что ранее пыталась заступаться за своего мужа, который был наказан за то, что вздумал давать барону советы. После порки Голубеву на ночь отправили на лед реки, но затем Унгерн все же разрешил развести для нее костер. По версии же Пономарева-Волкова, наказание Голубевой осуществлял не муж, а один из казаков. Тем не менее диалог о штанишках вполне может быть и правдой, вне зависимости от того, кто именно порол статскую советницу Голубеву. Если это так, то получается, что Унгерн, хотя лично и не любил присутствовать при экзекуциях, но толк в них знал. Ведь вязаные штанишки могут значительно смягчить удар ташура, а шелковые – нет, что и учел Унгерн.

Когда в середине декабря Унгерн вновь подступил к Урге, в его отряде были монгольские отряды Лувсан Цэвэна, князя из Внутренней Монголии и Батора Гунн Чжамцу. Кроме того, с самого начала у него был отряд бурятского князя (нойона) Жимгита Жамболона (Джамболона), есаула Забайкальского казачьего войска. Кроме того, в дивизию прибыло несколько мелких отрядов из Забайкалья. Общая численность Азиатской дивизии вместе с союзниками составляла около 2 тыс. человек. 20 января 1921 года 2 китайских полка потерпели поражение у поселка Баянгол, что открыло Унгерну дорогу к Урге. По оценке Б.Н. Волкова, при последнем успешном наступлении на Ургу у Унгерна было около 800 русских всадников – казаков и бурят, а также около 1000 союзников-монголов. С учетом численности артиллерийской прислуги и тылов, которые у Унгерна были невелики, всего в Азиатской дивизии в таком случае могло насчитываться 1000–1100 человек.

Торновский определяет численность собственно Азиатской дивизии перед штурмом Урги в 1460 человек. В это число входили монгольский дивизион в 180 человек, тибетско-монгольский дивизион хорунжего Тубанова в 170 человек, японская конная сотня в 40 человек и Чахарский дивизион Найден-гуна в 180 человек. Кроме того, по словам Торновского, формировались и другие монгольские части, но вряд ли они тогда способны были идти в бой.

Китайский гарнизон Урги в тот момент, по оценке Волкова, насчитывал 10 тыс. человек. В 250 верстах к югу от Урги, в Чойрине, находились еще около 3 тыс. китайских солдат и богатые интендантские склады. Еще довольно сильный китайский гарнизон и отступивший из Урги отряд Го Сун Лина с 3000 отборной кавалерии занимали на севере кяхтинский Маймачен. Всего там могло быть до 6 тыс. китайских солдат.

Как подчеркивает Волков, «первые два неудачных наступления на Ургу прошли под личным руководством барона и по его плану. План третьего наступления (занятие Урги) разработали единственным в истории отряда совещанием командиров отдельных частей». Юзефович полагает, что это совещание «состоялось после похищения Богдо-гэгэна или на следующее утро. В нем, не считая монгольских князей, должны были участвовать начальник штаба дивизии Ивановский, возглавлявший бурятскую конницу Джамболон, полковники Лихачев и Хоботов, войсковые старшины Архипов и Тапхаев, подполковник Вольфович и еще какие-то офицеры, в данный момент пользовавшиеся расположением Унгерна».

Перед наступлением аэропланы Унгерна разбросали над Ургой листовки с воззванием, призывавшем китайских солдат сложить оружие. Распускались слухи, которым китайцы верили, будто с Унгерном идет 5000 хорошо вооруженных бойцов. Для подтверждения этого унгерновцы жгли многочисленные бивуачные костры под Ургой. Похищение Богдо-гэгэна, находившегося в своем дворце под сильным китайским караулом, произведенное накануне штурма, также деморализовало китайцев. По наиболее распространенной версии, это похищение было осуществлено тибетской сотней во главе с бурятом, хорунжим Тубановым. По другой версии, изложенной Волковым в рукописи под псевдонимом Пономарев, эта операция была проведена не тибетской сотней, а забайкальскими казаками во главе с войсковым старшиной Архиповым, впоследствии казненным Унгерном, и есаулом Парыгиным. К сожалению, никто из участников похищения Богдо-гэгэна, включая самого хутухту, мемуаров не оставил.

Причины того, почему во время третьего штурма Ургу удалось захватить, Торновский суммирует следующим образом:

«1. Высокий наступательный дух унгерновцев, понимавших, что спасение их в победе, а потому каждый проявлял максимум духовных и физических сил.

2. План взятия Урги, составленный подполковником Дубовиком, был вполне рациональным. Хотя от него частично отступили 3 февраля, но в целом он проводился. Начальники знали предметы, цели атаки, почему было взаимодействие частей войск и не было больших разрывов.