Атаманщина

3. Удачные действия сотника Плясунова, вышедшего во фланг и тыл китайскх позиций на юго-восточных склонах Богдо-улы (священной горы, у которой расположен дворец Богдо-гэгэна. – Б. С.) заставили китайцев без боя очистить сильные позиции.

4. Лихие действия тибетцев – увоз Богдо-гэгэна – подействовали удручающе на китайцев и подбодрили дух наступающих, особенно монгол и бурят.

5. Грубая ошибка Унгерна против истины военного искусства – бездействие Азиатской дивизии все 3 февраля (на самом деле – 2 февраля. Будто бы ламы предсказали барону, что 2 февраля – неблагоприятный день для взятия Урги. – Б. С.) – послужила на пользу: скрыла истинное количество наступающих войск, и китайцы, не разгадав эти силы, решили уйти из Урги, не дав решительного боя».

По поводу плана подполковника Дубовика Торновский пишет, что Дубовик присоединился к дивизии во время ее стоянки на Керулене. По его утверждению, этот «ценный офицер», окончивший курсы Генерального штаба в Омске, «прямого назначения по штабной службе не получил, а был причислен к штабу генерала Резухина. Только после взятия Урги он получил назначение заведовать оружием». Получается, что начальником штаба дивизии Дубовик никогда не был. Тем не менее Торновский уверен, что «подполковник Дубовик, от скуки ли, по заданию ли генерала Резухина, составил доклад с приложением «диспозиции» взятия Урги. Генералы, рассмотрев диспозицию, признали ее «отличной». Были собраны старшие войсковые начальники для обсуждения диспозиции, и с некоторыми поправками ее приняли (в другом месте Торновский настаивает, что это совещание носило лишь «характер уяснения уже принятой генералом Унгерном диспозиции». – Б. С.). В основе диспозиция была проста и ясна: произвести диверсию наступления на Ургу в том же направлении, что и в ноябре, то есть атака Урги с севера, тогда как главный удар направить на дефиле у Мадачана (к югу от Урги. – Б. С.). Заняв Мадачан, нанести удар с севера на Маймачен и, взяв его, атаковать Ургу.

Так как писанная диспозиция не давалась на руки начальникам, то немало времени отняло у подполковника Дубовика втолковать малограмотным командирам отдельных частей «их маневр». По мнению Торновского, Унгерн «прекрасный план подполковника Дубовика… чуть-чуть не провалил. Если бы китайцы проявили больше упорства и поспешно не отступили из Урги, без основательных причин, то Урга не была бы взята». Тут можно возразить, что если бы Ургу занимала не китайская, а скажем, Красная Армия, или любые другие более боеспособные войска, то Унгерну Ургу никогда бы взять не удалось, какой бы гениальный план ему ни представили.

Б.Н. Волков, в тексте под псевдонимом Пономарев, отмечает, что «Дубовик при взятии Урги страдал флюсом и был обвязан платком, увидев его в таком виде, Унгерн закричал: «Куда мне такую бабу», и удалил Дубовика с места начальника штаба». Из этого следует, что Дубовик как будто был смещен с поста еще до захвата города.

С.Е. Хитун же утверждает, что конечная судьба Дубовика была печальна: «Начальником Штаба Дивизии был ускоренного выпуска Генерального Штаба (г. Томск) капитан Д. Он долго не пробыл в этой должности. Его выдержка, хладнокровие и медлительность вывели из терпения барона, который сослал капитана рядовым в Чахарскую сотню». Вероятно, Дубовика разжаловали уже с должности начальника оружия, а рядовым он легко мог сгинуть безвестно во время северного похода.

Принимая во внимание низкий моральный дух и боевую выучку китайцев, стоит скорее удивляться тому, что Унгерн захватил Ургу не с первой, а только с третьей попытки. Причем в последнем штурме ему помог ряд важных факторов. Во-первых, Ургу к тому времени покинул наиболее боеспособный отряд китайской кавалерии в три тысячи всадников. Во-вторых, китайские войска, благодаря грабежам русского населения города (у монголов грабить было особо нечего) и развернутой кампании репрессий против монголов и русских еще больше деморализовались. Не исключено, что кавалеристы Гао Си Линя покинули город, поскольку испытывали острую потребность поскорее увезти награбленное в какое-нибудь, как они думали, безопасное место. Гарнизон Урги состоял частью из бывших разбойников-хунхузов, частью из мобилизованных китайских жителей Урги – ополченцев, едва умевших владеть оружием. Кроме того, последний штурм города был гораздо лучше подготовлен с помощью прибывших к Унгерну опытных штабных офицеров.