Атаманщина

Как Вам известно, мое желание разъединить войско Го Сунлина с большевиками мне не удалось, удастся ли теперь в соединении с мобилизованными монголами их разбить, знает одно Небо. Но знаю и никогда не забуду, что в трудные минуты 1918, 1919 и 1920 годов Ваше Превосходительство меня не оставили, смею думать, что и в настоящем 1921 году Вы меня не бросите.

Вспоминая Ваши всегда любезные приглашения и наши беседы о европейцах, я хочу только напомнить Вашему Превосходительству мое всегдашнее убеждение, что ожидать света и спасения можно только с Востока, а не от европейцев, испорченных в самом корне даже до молодого поколения, до молодых девиц включительно…

Не могу не думать с глубоким сожалением о том, что многие китайцы могут винить меня в пролитии китайской крови, но я полагаю, что честный воин обязан уничтожать революционеров, к какой бы нации они ни принадлежали, ибо они не что иное, как нечистые духи в человеческом облике, заставляющие первым делом уничтожать царей, а потом идти брата на брата, сына на отца, внося в жизнь человеческую одно зло.

Сейчас все мои стремления направлены на север, куда я пойду, чтобы скорее выбраться в пределы России. В Халхе мною приняты строгие меры для прекращения грабежей китайских купцов, а главные купцы-жиды уничтожены, от чего может только выиграть торговля Китая».

Кстати сказать, генерал Го Сун Лин, чьи солдаты прославились особо жестокими грабежами и насилиями над русским населением Урги и Кяхтинского Маймачена, благополучно выбрался из Монголии и служил позднее у маршала Чжан Цзо Лина, но поднял восстание против него и был казнен после его подавления.

2 марта 1921 года Унгерн опять писал Чжан Кунь Ю: «Войска Гау Су-линя и Чу Лиджяна ушли сначала на север, к красным, но, по-видимому, с ними не сошлись. Произошли какие-то недоразумения из-за грабежей, и теперь они повернули к западу. По-видимому, они пойдут на Улясутай, а затем на юг, в Синьцзян. В Урге образовалось Монгольское правительство, которое несомненно признает суверенитет Китая.

Из газет мне известно, что в Калгане беспорядки, но, к сожалению, не имею пока никаких подробных сведений оттуда. Во Внутренней Монголии, Синьцзяне и Алтайском округе, по-видимому, также начались беспорядки.

Надо использовать эти беспорядки, не теряя времени, направив их военное выступление не к бесцельной борьбе с китайскими войсками, а к восстановлению маньчжурского хана. В нем они видят великого и беспристрастного судью, защитника и покровителя всех народов Срединного Царства.

Необходимо действовать под общим руководством главы всего дела. Пока его нет, ничего не выйдет. Необходим вождь. Вождями могут быть только популярные лица, каковым в настоящее время является высокий Чжан Цзо Лин. Дать толчок к признанию народами этого вождя не представляет особой трудности. Я, к сожалению, в настоящее время без хозяина. Семенов меня бросил, но у меня есть деньги и оружие. Вашему Превосходительству известна моя ненависть к революционерам, где бы они ни были, и потому понятна моя готовность помогать работе по восстановлению монархии под общим руководством вождя, генерала Чжан Цзо Лина.

Сейчас думать о восстановлении царей в Европе немыслимо из-за испорченности европейской науки и, вследствие этого, народов, обезумевших под идеями социализма. Пока возможно только начать восстановление Срединного Царства и народов, соприкасающихся с ним до Каспийского моря, и тогда только начать восстановление Российской монархии, если народ к тому времени образумится, а если нет, надо и его покорить.

Лично мне ничего не надо. Я рад умереть за восстановление монархии хотя бы и не своего государства, а другого. Я позволяю себе писать все это Вашему Превосходительству так откровенно и прямо, так как глубоко верю Вам и знаю, что Вы всем сердцем сочувствуете мне, искренне преданы нашему общему делу, а с Вашим большим просвещенным умом виднее возможность скорого осуществления великих монархических начал, ведущих народы к спасению и благу.

Еще раз имею смелость повторить, что я предлагаю свое подчинение высокому и почитаемому Чжан Цзо Лину.

Взяв в Урге склад и оружие, прошу Ваше Превосходительство принять все мои запасы и интендантство в Хайларе себе и расходовать их по Вашему усмотрению.

Жду обнадеживающих известий от Вас, свидетельствую Вашему Превосходительству мою преданность и искренне желаю успеха.

Начальник Азиатской Конной Дивизии Генерал-Майор Унгерн.

P. S. Прошу Вас не верить полковнику Лауренсу. Он хотя и ранен, но бежал. Верьте сотникам Малецкому, Еремееву и Никитину из Маньчжурии».