Ататюрк. Особое предназначение

Назовем самые важные задачи кемализма, которые и отличали его от других течений: посадить на место иностранной компрадорской буржуазии местную, создать из нее национальную буржуазию, а также сформировать национальную буржуазию из земельных ага, землевладельцев, обладавших капиталистическим характером, и государственной бюрократии.

Наряду со всеми перечисленными свойствами кемализм имеет также свойство националистическое: кемализм как течение возник в процессе становления турецкого национализма.

Другими словами, кемализм возник в период, когда была очевидна необходимость развития турецкого национализма.

Он возник на основе необходимости, вызванной турецким национально-освободительным движением, и с этой точки зрения имеет справедливую основу.

Турецкое национально-освободительное движение, хотя и в ограниченных размерах, но обладает антиимпериалистической сутью».

Если мы вспомним османских реформаторов, то все они тянулись к развитой Европе.

«Танзимат» привел к принятию светского кодекса законов и реорганизации государственного управления на европейский лад, однако сохранил традиционные институты шариата (исламского права) вместе с его судами и исламскими школами.

Но в то же самое время реформы создали класс государственных служащих, гражданских и военных технократов, обладающих знаниями и организаторскими способностями, умением и возможностью контактировать с коллегами в Европе.

По большому счету Кемаль продолжил их дело.

И продолжил он его, несмотря на все издержки роста, гениально.

Мог бы он стать главой теократического государства при живом халифе?

Никогда…

Так что светская республика была не только мечтой Кемаля, но и единственно возможным вариантом

— Известно, — говорил он, — что при предыдущих режимах на практике применялись различные политические доктрины. Я же пришел к убеждению, что ни одна из этих доктрин не могла лечь в основу политического устройства новой Турции…

А вот возродить империю он не смог бы даже при всем желании и с помощью двух Советских Союзов.

Ибо это был бы уже вызов не государствам, а самой Истории и тому Высшему Разуму, который ею, если верить Гегелю, управляет и который, если так можно выразиться, благословил распад этой самой империи.

И все величие Кемаля заключается в том, что в нужный момент он не только создал новое государаство, но и даровал ему долгую жизнь.

— Не спрашивайте меня, что я сделал, — любил говорить он, — спрашивайте меня о том, что я буду делать…

То есть, сделал то, чего не смогли сделать все остальные мечтатели-утописты, вместе взятые.

«Кемаль не был первым в Турции, кто восхищался западной цивилизацией, — писал А. Жевахов в своей книге об Ататюрке. — Еще во второй половине XVIII века государственные деятели и интеллектуалы внимательно изучали Запад, пытаясь найти объяснение упадку Османской империи и возможные пути выхода из кризиса.

Впрочем, ряд реформ, проводимых Кемалем, предлагался и ранее и даже был узаконен.

Например, во время Первой мировой войны было принято несколько законов, передающих религиозные школы и суды в ведение светской администрации и превращающих браки в светский контракт.

Революционное своеобразие Кемаля и величие его реформ было в другом.

„Османские порядки были замкнуты в круге, ограждены непроницаемыми стенами, — оценивал роль Ататюрка Исмет. — Османские реформисты работали и прилагали все усилия в этом замкнутом круге.

Все попытки реформ, даже тех, что увенчались успехом, не выходили за пределы этих стен“.

А Кемаль разбил эти стены, объединив турок только единственной связью — их национальностью.

Оказавшись в имперской ловушке, склонные скорее реформировать государство, чем общество, и неспособные найти равновесие между веком и религией, его предшественники были обречены и проиграли по всем статьям.

Твердо опираясь на национализм, Кемаль смело повел свой народ по неизведанному пути».

Именно поэтому нам хотелось бы особо выделить две стрелы Кемаля, попавшие точно в цель: национализм и этатизм.

Конечно, национализм не стал второй религией, но именно он сплотил турецкий народ в самые тяжелые периоды его истории: после развала Османской империи и периода строительства нового государства.

При этом национализм Кемаля отличался от национализма младотурок.

И если младотурки определяли свой национализм понятием «тюркчюлюк» («тюркизм»), то Кемаль предпочел термин «миллиетчилик» (от «миллиет» — «нация»).

Национализм младотурок был основан на самой широкой основе, высшим проявлением которой должен был стать Великий Туран — единое тюркское государство.

То есть та же империя, только теперь тюркская, с ведущей ролью Турции.

Именно поэтому тюркизм младотурок плавно перешел в пантюркимзм.

Что же касается национализма Кемаля, то он имел две природы — этническую и гражданскую, которые являли собой неразделимое целое.

Он дистанцировался от расового национализма и пантюркизма и понимался им по французскому образцу — как идеология политической нации в границах Турецкой республики, а не тюркской этнической нации, как это было выражено у пантюркистов.