Aтем

– О, нет, вы меня оскорбите, если сейчас же не уберёте это обратно в сумочку, – кивнул он на кошелёк в её руках.

– Ещё раз спасибо за спасение замерзающего! – устало улыбнулась она и направилась к выходу.

– Был рад помочь, мадемуазель! – произнёс он последнее слово с французским акцентом.

– Доброй ночи! – на миг задержавшись у двери, попрощалась она.

3

Стоило двери открыться, как ночной воздух цепко схватил её за горло, холодом проникнув в лёгкие и заставив поперхнуться.

Узкая улочка была безлюдна и темна. И лишь едва уловимое ухом гудение электричества, исходящее от вывесок закрывшихся магазинов да уныло склонивших головы уличных ламп, невидимыми струнами пронизывало царившую тут тишину, отзываясь в сердце щемящими отзвуками меланхолии.

Разбитый телефон и два каблука по-прежнему валялись на мокрой брусчатке, которая в оранжевом свете фонарей походила сейчас на созревший початок кукурузы. Издав звук, полный разочарования и досады, Дэниэль потянулась за остатками тёмно-синей трубки.

– Ого! Вот это бойня! – прогремел голос за её спиной.

– Боже! – подпрыгнув на месте, выпрямилась она во весь свой невысокий рост. Рядом стоял мужчина в чёрном пальто и чёрной шляпе, за тенью которой не было видно глаз. – Вы меня жутко напугали.

– Возможно, вам нужна помощь? – тактично поинтересовался незнакомец.

– Нет, спасибо. Я уже со всем разобралась, – вновь принялась она собирать мелкие кусочки пластмассы и ещё каких-то деталей, пряча всё в маленькую сумочку.

– Это точно! – засмеялся мужчина, тут же добавив: – А говорят, такие телефоны невозможно сломать.

– Всё можно сломать, – ненамеренно грубо выпалила она.

– Похоже, эта старая вещичка была вам дорога, раз вы сохранили её по сей день. – Незнакомец склонился рядом, помогая собрать осколки трубки. – Надо же, даже антенка есть! – искренне удивился он, достав деталь из стыков мостовой. – Да-а, давненько я не видел подобных телефонов.

– Это был подарок, – не удалось ей скрыть грусть в голосе. – Спасибо за помощь, хоть я и сказала, что всё в порядке.

– Штэфан. Очень приятно, – мужчина добродушно улыбнулся и протянул руку в чёрной кожаной перчатке.

– Дэниэль, – оставила она его жест без внимания. А он ещё раз поинтересовался, точно ли у неё всё хорошо, ведь сломанные каблуки и разбитый телефон свидетельствовали об обратном. – Да-да, не беспокойтесь, – заверила его она. Но её ответ показался ему лишь банальной учтивостью.

– Твой акцент, ты… – избавился он от формальностей.

– Француженка, – оборвала она его на полуслове.

– …выглядишь потерянной, – закончил он мысль.

– Эти улицы… Мне нужно к главному парку. Я… не знаю, где я, – шумно выдохнув, развела она руками.

– Могу составить компанию и показать дорогу, – предложил он. – Мне по пути.

– Если вам…

– «Тебе», – улыбнулся он, взглянув на неё: волосы собраны на затылке в небрежный пучок, чёрные кожаные леггинсы, длинный чёрный кардиган, огромный пушистый бежевый свитер с воротником-шарфом. – Откуда ты?.. – запнулся он, подбирая верное окончание фразы.

– De Paris, – ответила она раньше, чем он договорил.

Однако спросить он собирался совсем о другом «откуда». Его по-прежнему волновало, что же такого произошло «там, откуда она», из-за чего её туфли лишились каблуков, а телефон превратился в пластиковый пазл.

– И как же тебя занесло в нашу деревеньку, Дэниэль? – тогда поинтересовался он.

– Дэниэль. Ударение на последний слог, – поправила она его и, улыбнувшись, удивилась: – Деревеньку? – Находящийся в сотне километров от Северного моря этот городок с численностью населения в полмиллиона по всем немецким меркам «деревенькой» уж никак нельзя было назвать. – Здесь жила моя бабушка. К слову, – Дэниэль похлопала по сумочке, – это был её подарок.

– Был, – подчеркнув время, Штэфан вопросительно изогнул бровь, ожидая услышать причину, по которой «подарок» разбился на столько кусочков, что ни одна служба спасения уже не смогла бы его починить.

– Это долгая и абсолютно неинтересная история. Я вспылила, – отмахнулась Дэниэль, протараторив себе под нос, точно отчитываясь перед строгим учителем. – А мы вообще туда идём? – сменила она тему, как только они повернули на неприветливую пешеходную улочку. На поржавевшей от времени табличке, что висела на кирпичной стене какого-то старого здания, потёртые готические буквы гласили: «Sch"unhoffstrasse». – Шён… Шуноф… Шунофстерштрассе, – Дэниэль попыталась прочитать длинное слово.

– Неплохо, но нет! – рассмеялся Штэфан. – Смотри, – чуть склонившись перед ней, повёл он рукой направо, туда, где улочка, круто поворачивая, упиралась в высокую полукруглую арку из красного кирпича, за которой виднелась главная площадь города, окружённая бело-коричневыми «пряничными домиками».

– Ну ничего себе! – изумилась Дэниэль, стараясь мысленно прорисовать маршрут. – Спасибо, – едва заметно улыбнулась она. – Отсюда я уже знаю, как добраться самой. Прости, что отняла, – пытаясь подобрать нужное обращение, на секунду замялась она, теребя в руках связку ключей, – твоё время.

– Да брось, я же сказал – нам по пути.

4