Aтем

– Но я не счастлива! – пылко возразила она с невероятно серьёзным выражением лица, отчего меня в ту же секунду охватил приступ безудержного смеха.

И вот под недоумёнными взглядами прохожих мы оба уже захлёбывались заливистым хохотом. Дэниэль выронила зонтик, схватившись одной рукой за живот, а другой – за мою руку. Не спорю, выглядели мы действительно нелепо, точно два злых гения, задумавших что-то нехорошее. Финальным штрихом стало малиновое пальто Дэни, кинув взгляд на которое, я вдруг ляпнул: «Ну что, Пинки, ты готов захватить мир?»

Это вот так всё происходит? Фонтан эмоций бьёт ключом, и ты лишаешься рассудка, превращаясь в копию того, над кем обычно глумишься во время просмотра слащавой мелодрамы. Но, вероятно, крупицы разума ещё остались где-то в закромах, раз мне стало так стыдно.

– Прости, не знаю, что на меня нашло. Твоя мимика, это пальто…

– Шинель, – поправила она меня.

– Ты идёшь на работу? Но сейчас половина восьмого, – потянулся я за лежащим на тротуаре зонтом.

– Меня даже не удивляет, что ты знаешь, во сколько начинается моя смена, – сама того не осознавая, весьма кокетливо вскинула она бровь.

– На самом деле это вышло случайно. Слышал, как твоя коллега говорила об этом с посетителем. Я могу проводить тебя. Мне по пути, – откровенно солгал я, и Дэни скептически нахмурилась. – У меня есть немного времени, пока моё такси обездвижено потоком машин. – Поразительно, но она даже не обратила внимания на то, что пробка собралась в направлении, которое было-таки совсем «не по пути».

– Такси? Прости, забыла… как твоя нога?

– Дело не в ноге. К слову, с ней всё в порядке, – усмехнулся я. – Что-то коробка передач барахлит, – пустил я в ход очередную выдумку. – И всё же, почему ты так рано идёшь на работу?

– Сегодня лекция Якова, помнишь, я говорила?

Я утвердительно кивнул. Вспоминать вчерашний телефонный разговор не было никакого желания: скрыть от Дэни моё возрастающее раздражение не получилось, из-за чего мы попрощались не на самой позитивной ноте. Задумавшись, о чём бы таком поговорить, лишь бы не выпускать отголоски минорного эха прошлого дня, я и не заметил, как мы вывернули к широкой площади перед главным корпусом университета. Во времена моего студенчества стены здания были ржаво-красными – отвратный цвет. Новый же более тёмный благородный оттенок в сочетании с белой облицовкой окон превратил университет и вовсе в эдакого консервативного старожилу района, наотрез отказывающегося прогибаться под гнётом современных архитектурных веяний.

– Позволь мне пойти с тобой, – из-за нахлынувших воспоминаний вдруг захотел я увидеть, каким университет стал не только снаружи, но и внутри.

17

– Здесь всё другое! Оно и неудивительно, столько времени прошло… – вырвалось из меня такое искренне сожаление, как если бы я был ботаником, вернувшимся в любимый университет.

– Ты тут учился?! – ошеломлённо прозвучавший вопрос едва не оглушил меня.

– Учился-учился, да не доучился, – рассмеялся я, вспомнив последние годы, проведённые в этих стенах, и мои бесчисленные прогулы.

– Как давно это было? – С любопытством смотря на меня, Дэни чуть было не сбила с ног очередного сонно бредущего студента.

– Хм… – Вопрос действительно заставил меня задуматься. – С ума сойти, чуть больше десяти лет назад, – отсчитав годы, поразился я.

– И ты бросил учёбу из-за музыки?

– Да, когда был на четвёртом курсе, группа получила несколько приглашений выступить на крупных фестивалях. После чего…

– Доброе утро! – поприветствовал нас заразительно улыбающийся мужчина с кипой книг в руках. Видимо, это и был сын герра Крауса. – Вы вместе? Очень хорошо, проходите-проходите, – бесцеремонно затолкал он нас в аудиторию, а сам отвлёкся на обратившегося к нему человека – никак иначе, очередного важного профессора.

– Что не так с этими детьми? – прошептал я на ухо Дэниэль, поразившись тому, как много было студентов. На моём последнем выступлении в Берлине народу собралось и то вдвое меньше.

– Потом расскажу, – вполголоса ответила она, явно боясь нарушить царившую здесь тишину.

Не обронив больше ни слова, мы поднялись вверх по лестнице и заняли свободные места.

– Какие все серьёзные, – окинул я взглядом кислые физиономии студентов, сидевших за нами. – Сонные, но серьёзные. Забавно.

– Штэф! – ткнула Дэни локтем мне в бок. – Или будь таким же и не вынуждай меня краснеть, или не таким же и не вынуждай себя здесь оставаться.

– Хорошо-хорошо. Только хочу кое-что проверить – поприветствует ли он аудиторию какой-нибудь фразой из «Игр Разума» или чем-то подобным, обязательно произнеся слово «умы».

– Готова поспорить, что он даже не смотрел этот фильм, – недовольно фыркнула она, но лишь подлила масла в огонь – мне понравилась роль студента-бунтаря.

– Лучше не надо. Мы уже убедились, что заключать пари – это не твоё. Одно ведь ты уже проиграла, – усмехнулся я.

– Что за…

«…вздор», – мне верится, именно так хотела было возразить Дэни, но захлопнувшаяся за профессором дверь оповестила о начале занятия.