Aтем

Впрочем, я успешно прослушал и одно, и другое, прямо как в былые времена.

26

Когда твой мозг занят мнимыми проблемами, довольно сложно сконцентрироваться на фактических. «Убавить басы, добавить клавиши – нет, снова не то», – уже несколько часов подряд ломал я голову над элементарной задачей, решение которой сейчас давалось с неимоверным трудом. Отдельно трек звучал гармонично, но совместно с остальными композициями – как бельмо на глазу. Дожил… не получается свести альбом гаражной группы.

– По-моему, ты засиделся, – похлопал меня по плечу подкравшийся откуда ни возьмись Ксавьер и положил рядом с пультом мой телефон. – Ты время видел? Девять часов, – не дожидаясь ответа, сказал он. – Мы договаривались на восемь, а ты всё ещё в студии торчишь.

– Ни черта не получается, – сдался я и откатился на стуле от кучи кнопок и мониторов, уже расплывающихся в глазах. – Попробуй ты.

Ксавьер выдохнул с недовольным хрипом и уселся за пульт.

– Знаешь, – спустя двадцать минут наконец произнёс он хоть что-то, – если полируешь алмаз – получаешь бриллиант. Это же… Это лучше оставить так, как ты сделал. Выключай всё и поехали.

– Да, ты прав. Что-то ничего не клеится… И, очевидно, звуки шлепков резины, в добавление к этому, отымевшему мои уши музыкальному шлаку, станут максимумом интима, на который я сегодня могу рассчитывать.

– Заодно и об этом поговорим. Иди за вещами, я закрою студию.

Проиграв в баскетбол часа три подряд, я вновь словно вырвался из гнетущей реальности на этот раз во что-то до безобразия беззаботное, не обременённое тягостными думами.

– Расскажешь, что там у тебя происходит? – тяжело дыша, обратился ко мне Ксавьер, вернув обратно на землю.

Мы шли по окольцовывающей площадку беговой дорожке, пытаясь восстановить дыхание после небольшого скоростного спринта.

– Не знаю, с чего начать… – почесал я затылок, уже пожалев о решении излить свои проблемы на него. – У тебя бывает такое, что ситуация доходит до точки, когда ты начинаешь неустанно твердить себе, бубня под нос: «Это неправильно, это неправильно, это неправильно». И всё равно продолжаешь поступать так, что фраза «это неправильно» перестаёт монотонно звучать в голове, а начинает визжать сиреной?

Ксавьер усмехнулся и, сбегав за валявшимся под кольцом мячом и скептически посмотрев на меня, принялся набивать мяч о влажную, искрившуюся в свете фонарей дорожку.

– Да, периодически бывает. Тогда моё второе я, чтобы успокоить моё первое я, говорит ему какую-нибудь банальную чушь вроде: «А что вообще в этом мире нормально?» Или: «Кто определяет границы нормальности?» Моё первое я довольно быстро соглашается с приведёнными доводами, а затем они на пару смеются. Слушай, я так понимаю, речь сейчас о той девчонке?

Я кивнул и описал события с самого начала, с дождливого вечера седьмого сентября.

– Ты занимаешься онанизмом, – сказал Ксавьер, по-прежнему продолжая набивать мяч и ведя его следом, – онанизмом, во всех смыслах этого слова. Я давно руководствуюсь иными принципами. Ты же загнал себя в клетку смиренной строгости. Пользы от этого ноль, зато минусов хоть отбавляй. На что ты надеешься? На неведомую силу, которая лишь в математике даёт плюс от подобного умножения? В действительности ты получишь десятки, а то и сотни более мелких проблем. Штэф, относись к жизни проще и не придумывай игр с бесконечным числом условных правил. Не вижу смысла заниматься тем, что не приносит счастья. А счастье, оно… ну, знаешь… – рассмеялся он, – счастье должно окрылять. Счастье должно делать из тебя парящего над горами орла, а не гадящего на припаркованные автомобили голубя.

– Так значит, ты орёл? – усмехнулся я и, выбив из его рук мяч, принялся набивать сам.

– Гордый и беспечный, – иронично уточнил он, улыбнувшись. – В субботу вечером у GUN вечеринка. Тебе не помешает развеяться…

– Вечеринка в честь повышения? – перебил я, догадываясь о её причинах.

– И закрытия подразделения здесь. – Не найдя в данном поводе ничего «праздничного», я косо посмотрел на Ксавьера. – Всё равно тут у Sony есть лейбл крупней… – начал было объяснять он.

– Только это рэп-лейбл.

– Штэф, что ты докопался?! Я хотел предложить сыграть вместе что-нибудь. Я постучу, а ты пой. А в воскресенье махнём в Бохум. Время браться за дело и начинать планировать выход альбома.

27

И следующим утром я взялся-таки за дело, засев в студии и полностью потеряв счёт времени, даже способность что-либо чувствовать: будь то голод или жажда. Я превратился в машину, исправно и бесперебойно выполняющую давно прописанную команду.

– Привет, – появился какой-то чрезмерно жизнерадостный Тони и, подобрав несколько подушек, разбросанных по углам комнаты, уселся на полу возле меня. – Штэф, а что там с оборудованием? – не дожидаясь моей ответной реплики, спросил как бы между прочим, в унисон насвистывая себе под нос играющую из колонок незамысловатую мелодию ритм-партии.

– С оборудованием? – в непонимании посмотрел я на него, оторвавшись от монитора.