Athanasy: История болезни

– Не-е-ет, Джоз, ты тоже та ещё заноза. Или ты забыл? Когда один из Старших забывал проверить домашнюю работу, именно ты поднимал руку и напоминал ему об этом.

– Да, случалось.

– А потом я защищала тебя от засранцев, поленившихся выполнить свои обязанности.

– Это всего лишь стремление к порядку!.. – ответил я, невольно засмеявшись.

– Город не любит стремление к порядку. Он любит уже существующий порядок, понимаешь разницу? И это ужасно, потому что он похож на… – Бридж пощёлкала пальцами в воздухе, – на строительный принтер.

– Ты опять о своём.

– Нет, серьёзно. Принтер печатает по заданной программе. Вмешаешься в программу, и всё пойдёт Главкону в задницу. Поэтому вмешаться почти невозможно, раз уж начал.

– Угу, и что дальше?

– Но в строительной печати очень важна калибровка, очень важна выверенная база, на которой принтер будет печатать, понимаешь? Если база сдвинулась – вся программа пойдёт по неправильному пути, и принтер слепо напечатает уродливую кашу. Хотя сам принтер не в чем винить. Он просто пытается воссоздать что-то в него заложенное.

Я невольно оглянулся на стоящие рядом дома. Издалека огромные конструкции выглядели почти нереальными в своей идеальности – ровные грани бетонных призм казались гладкими и острыми, как стекло.

– И что же, Город печатает уродливую кашу, к этому ты ведёшь? – спросил я.

– Да. И никто не допустит вмешательство в программу, потому что программа ниспослана Машинами.

– Буквально. В виде Протоколов бытия и небытия, в виде Скрижалей Правды и прочего, – я снова рассмеялся, невольно заинтригованный нетрезвыми рассуждениями Бридж. – Как ловко ты состыковала свою метафору с реальностью.

– Это случайно. Так вот! И твоё стремление к порядку бесполезно, потому что нет смысла вносить исправления в уже поехавшую с базы, неоткалиброванную кашу. Это одновременно и очень сложно, и ни к чему не приведёт.

Бридж безнадёжно махнула рукой и со всей силы швырнула покорёженную бутылку с крыши в воздух. Та мгновенно исчезла в полумраке; я напряг слух, но звука падения не услышал.

– Ладно, и как же такая ситуация исправляется в строительной печати? – заинтересованно спросил я.

– Никак. Всё напечатанное с руганью срезается и отправляется на переработку. Базу чистят, выравнивают или заменяют, и всё печатают заново. Только так.

– Заново… Наверное, требуется большая смелость, чтобы на это решиться.

– Смелость нужна, чтобы рассказать об этом бригадиру! – ответила Бридж, рассмеявшись. – Если уж печать поехала, ты бросаешь все дела, кидаешься к принтеру, вырубаешь его и начинаешь яростно всё отдирать, пока не застыло. Чем дольше это длится, тем больше будет проблем.

– Хм-м. Мы всё ещё о Городе говорим?

– О Городе?.. Нет. Не знаю, – Бридж со вздохом опёрлась о бортик крыши и уставилась на улицу внизу. – Мне кажется, это уже о жизни. Чем дольше она длится, тем больше у нас проблем.

– Ох, всё, пошли пивные мудрости.

– Ладно, ладно, поняла, иду домой. Сама! Не нужно меня провожать.

– И не собирался!

Впервые за долгое, долгое время смех Бридж звучал, как в старые времена; времена, когда сбитая программа ещё не успела превратить наши жизни в кашу.

Подушка нагрелась со всех краёв обеих сторон – больше некуда было её переворачивать. Я раздражённо скинул её на пол и растянулся на плоском матрасе, уставившись в тёмный потолок.

Нет смысла пытаться заснуть – во сне меня ожидают только кошмары. К счастью, мозг словно разучился спать. Уставшее тело требовало паралича, жаждало маленькой нежной смерти, чтобы отдохнуть в те недолгие, оставшиеся до рассвета часы. Сознание же панически боялось потерять контроль: глаза сами собой яростно распахивались и пялились в темноту при малейшем признаке соскальзывания в небытие.

Мысли и фантазии медленно дрейфовали в море священных нейромедиаторов, затопивших мозг. Летящие во тьме принтеры печатали мясо прямиком на тарелку министру Оде; Диодато пытался прочитать проповедь, но из его рта лезли только перфокарты; Столпы кривились и плавились, превращаясь в красноватое месиво. Шесть Министров сидели за столом и играли в карты идентификатами граждан, отложив в сторону свои строительные каски. Где-то заблудился их бригадир.

Что-то огромное и невидимое медленно ворочалось совсем рядом. Его шёпот жарким ветром иссушал сознание, выдувая из него мелкие заблудившиеся мыслишки, превращая его в пустыню. Пересохшие от этого ветра глаза не выдержали и закрылись, не в силах открыться снова.

…наша плоть создала это место.

Наша кровь питает его.

Наши мышцы посылают лифты в самую глубокую из глубин и на самую высокую из вершин.

Наши позвонки сцепляют один квартал с другим, твою квартиру с соседской.

Наши нервы посылают вестников от одного человека к другому, от самого угнетённого к самому властному.

Наша кожа обволакивает ваши стены и бережёт вас от холода и жары.

Наши кости приводят вас в движение и спасают вас от растворения в бездействии.

Наши кишки растворяют ваши излишки и удаляют из вашего мира навсегда.

Глава 13 Пустышка

Именно в тот день, когда я решил хорошенько позавтракать, мне отключили пищепровод.