Атиров меч. Книга первая. Сказ о Дайири

Дор проводил взглядом, молча юркнувшую за стойки бочек девчуху, сбросив рюкзак с плеча на пол между табуретом и стеной, уселся за стол, оперев локти на столешницу.

– Ну, и как тебя зовут?

– А, ты здесь еще… А ты смелый – обычно все сбегают сразу, – пробубнил верзила и, нахмурив брови, сложил губы дудкой. Немного помолчав, добавил, – Ош меня зовут. Ош.

– Дор Ийса.

– И что ты забыл здесь, Дор И… ик!.. ий… ук!.. фуууу… Ийс… ик!.. Ааа, отбоем тебя в спину! Имя длинное – буду звать просто Дор. Так… ик!.. Что ты тут делаешь?

«Думаешь, сразу отвечу, как есть?.. Напоить и выведать, может?..»

– Я слышал здесь можно заработать, – спокойно наблюдая за великаном, пораженным ожидаемой икотой, ответствовал Дор. – Здесь – в Идолиме.

– Заработать?.. ик!.. Здесь? Ну-ну.

Дор обернулся на легкий стук босых пяток по дощатому полу. Услужливая, молчаливая девчуха несла огромный поднос, заставленный четырьмя большими кружками и одной маленькой миской, непонятно даже, полной ли. Подойдя, прислужка расставила кружки, по две каждому из новоиспеченных знакомцев. И привычно ничего не сказав, скрылась за прилавком. Ош взял одну и, осушив ее в несколько глотков, с грохотом поставил кружку на стол. Глаза верзилы слегка прояснились. Придвинул к себе вторую, обняв ее ладонями, уставился испытующим взглядом на Дор Ийсу. «Отрава местная…» Дор подвинул к себе кружку, с неодобрением заглянув внутрь этого сизого омута. В нос ударил противный запах чего-то сильно перекисшего. Причем того, что и до этого было не больно-то съедобным. Охотник поднял взгляд на Оша. Тот смотрел осоловелыми глазами в ответ и, вопросительно кивнув, спросил:

– Боишься – отрава? Ты не нюхай только – так заливай,– пытаясь подбодрить, сказал великан и расхохотался.

– Хороший совет, – хмуро подытожил Дор.

Дор приложил кружку к губам и, опрокинув, принялся глотать жидкую массу. На вкус жижа была не менее отвратительна, чем на запах, только еще и горло драло, как сухая трава, смешанная с песком. Опростав сосуд, Дор поставил со стуком его на стол. Не выдержал – зажмурился. Глаза заслезились, Дор пытался выдохнуть, да только дыхание железными клещами держало что-то внутри. Чувствуя, как по нутру разливается жидкий огонь охотник все-таки сделал выдох. Выдыхаемый воздух, казалось, выходил из кузнечного горнила, а не из его, Дор Ийсы нутра. Еле отдышавшись и разодрав слезящиеся глаза, он посмотрел на верзилу. Ош лыбился всем ртом и следил за Дор Ийсой. Подняв кружку, сделал пару глотков и довольно прорычал:

– Ну, вот теперь пойдет потеха. Эй, давай своих девок сюда! Да выпить неси!

Ухмылка на лице Оша плыла в дурмане. Дор с трудом разбирал происходящее, глотая мерзкую жижу проваливался в тьму. Зал постепенно наполнялся гостями, голосами и грохотом кружек по столам. За прилавком, наконец-то, появился хозяин заведения одетый в безрукавку поверх голого дородного тела. На его толстом и, видимо, опухшем лице только и видно было, что широкую улыбку гнилозубого рта и узкие щели глаз. В толпе пьющих мелькали телеса полуобнаженных девах, усаживающихся гостям на колени, плясавшими под гиканье и уханье хмельных людей на столах, извиваясь бедрами. Дор даже не сразу разобрал, как Ош сгреб одной рукой двух, протанцовывавших мимо их стола девок, уложив, обеих, разом к себе на закорки. Не стесняясь, подхватив одну под ягодицы, одним движением усадил её Дор Ийсе на колени. Призывно улыбаясь, девка ластилась к охотнику, лаская слегка липкими ладонями ему шею, грудь, живот. Хмельной разум Дор Ийсы готов был сопротивляться. Да только руки почему-то не слушались.

– Заработать здесь! Ты удивил меня, чужеземец Дор! – рокотал Ош.

– Весь заработок здесь – это вот эта бурда,– с этими словами он грохнул кружкой по столу, жижа выплеснулась.

Рокот голоса Оша трудно было не услышать даже в самом темном и дальнем углу бардака. Но всем, похоже, и дела не было до чужих разговоров, пока было что выпить и пока было кому плясать на столах. И поэтому Ош пил и продолжал говорить:

– Они пропивают добро, нажитое в походах. Те, кто уже не в состоянии ходить воевать, становятся ремесленниками и изготавливают либо ненужные поделки, либо делают оружие. А их жены и дочери, те, кто не дождались своих мужей и отцов, да и те, кто просто хочет есть, терпят вот это!

С этими словами Ош извлек из кармана стальной кругляшек и сунул в зубы восседавшей у него на коленях девахе. Та, улыбаясь, приняла кругляш, продолжая крутить бедрами на коленях Оша. Ош рванул лоскут ткани на груди танцовщицы оголив грудь.

– Смотри, а! Хороша баба!? А? – с этим возгласом Ош сдавил и потрепал грудь танцовщицы в огромной ладони. – Хороша! За вомьзхемы она продастся вся!

Ош бросил на стол еще два кругляшка и танцовщица исчезла под столом в ногах у громилы.

Дор с трудом разбирал происходящее.

– Что же делаешь здесь ты? – превозмогая хмель заплетающимся языком, спросил Дор,– у тебя же есть то, что предложить в обмен на это?