Атиров меч. Книга первая. Сказ о Дайири

Оли, дрожа всем телом от страха издать лишний звук, лишь покачала головой в знак согласия.

– Откуда вы шли с утра с Ои?

– Из сада за холмом. Собирали медовые соты.

– Пойдет… – слегка причмокнув, кивнул головой Дротта. – И кого-то вы сопровождали в этом пути из сада?

– Нет, – голос девчонки дрожал, еле набирая силу для ответа.

– Не ври,– легкое движение колена отчима подало Оли вперед, так, что когти зверя царапнули плечо девчонки.

Закусив губы, еле сдержав крик, девчонка выдавила сквозь слезы:

– Мы никого не сопровождали… мы нашли человека у спуска к руднику.

– Что за человек? – сдерживая накатившее возбуждение продолжал расспрос отчим. – Раб?

– Нет, он не похож на раба. Я видела таких в детстве, он похож на жителя востока, по ту сторону Косматых Хребтов, – с трудом выговаривая онемевшими губами слова, отвечала Оли.

– И куда же он направлялся?

– Я не знаю, мы нашли его без сознания, – сорвавшись в плач ответила девушка.

«Смерть!.. меня ждет смерть!.. Свавильд, помоги!..» Сквозь плач, Оли оставалось лишь добавить, чтобы спасти свою жизнь:

– И оставили там.

– И ты решила никому не говорить? – прошипел от злости Дротта.

– Я подумала, что примакарахи его скоро найдут сами. Он был без сил, как будто умирал.

Дротта молчал, сверля стеклянным от злости взглядом прижавшуюся к его ногам Оли. Не было нужды выведывать и без того известное. Выпустив волосы падчерицы рёвен выпрямился, переведя уже безучастный взгляд на беснующуюся в клети тварь. «Сероглазый был прав – скоро все встанет на свои места… пора навестить идолимский престол.» Развернувшись, сделал несколько шагов к двери и, обернувшись, обратился к падчерице:

– Переоденься и смой с себя запах страха. Пойдешь со мной.

Рассвет застал Дор Ийсу на улицах среди лачуг и навесов ремесленников поселка Рёдма. Поселок ютился у городских стен, в надежде первым встретить богатство приходящих купцов и странников, направлявшихся в Идолим. На крыльцах у входов появлялись люди с усталым выражением глаз, на неумытых, прокопченных сажей и пылью лицах. Дор встретился взглядом с одним, из внимательно наблюдавших за ним, человеком. По переднику из турьей кожи, прожженному в области живота и крепким жилистым рукам в этом человеке можно было распознать коваля.

– Утра тебе, мастер. Скажи, требуется ли кому здесь подмастерье?

– Слишком ты доброжелателен. Подмастерье? – недоверчиво ответствовал вопросом коваль. – Если так хочешь работать за пол миски похлебки и два-три вомьзхема в день, оставайся хоть там, где стоишь, чужеземец. Работой наградят все, кому не лень.

– Я, конечно, слабо разбираюсь в благодарности, но не маловато ли за крепкие руки?

– А, ты думал, здесь тебе оплатят покои во дворце и подарят рабыню для утех?

– Нет, но…

– Слушай, если ты, хотя бы чего-то стоишь, как работник, то скоро откроют ворота города. Попытай счастья там. Отправляйся в бардак и спроси любого, кому нужен наемник.

– Что такое "бардак"?

– Место, где пьют всякую бурду, одинаково сизую на вид. Идолимские ремесленники начинают день с пьянства.

– И с кем там договоришься, если у них такое утро?

– Иди, чужеземец, – буркнул напоследок коваль. И, прищурив глаза и оглядев охотника, добавил, – страже не показывай свой меч – отнимут и до каземата спровадят.

– Спасибо, коваль. Лу́на тебе в помощь.

Ремесленник не ответил. Лишь слегка дрогнули брови, и что-то блеснуло во взгляде. Сжав крепкие кулаки и опустив голову, коваль повернулся и двинулся под навес, над крышей которого из трубы начал появляться дым горнила.

Дор Ийса обошел ряды прилавков. Рёдма медленно, но все же просыпался. Появлялись снующие туда-сюда юноши, одетые в просаленные безрукавки поверх голого торса, широкие по крою шаровары с вытянутыми коленями, испачканные землей и сажей, с обмотанными лентами из кожи ступнями. Замарашки девчонки согнутыми под тяжелыми курдюками с поклажей, гнущими, наспех обмотанные тряпьем худые тельца, чуть ли не до самой земли. И мастеровые, мерно, не без доли злобы, покрикивающими на нерасторопных помощников. У одного навеса Дор выбрал себе вместительный холщовый мешок, чудно́, но удобно подбитый кожей на месте соприкосновения со спиной и кожаными ремнями, для ношения через плечо, служившими одновременно замком. Хозяин лавки, худой низкорослый мужичонка, с лицом напрочь заросшей бородой, из которой торчал хищным крючком нос, прищурившись, смерил Дор Ийсу взглядом из-под косматых бровей своими черными, похожими на паучьи, глазами. Охотник протянул ему маленький слиток серебра, сделанный в виде полусферы, на что торговец прошамкал почти беззубым ртом:

– Откуда этакий прыткий? Этого хватит купить только ремни от мешка, слушай.

– Извини, хозяин. Да, ты прав, я пришлый. И сколько ты за него хочешь?

– Слушай, четыре таких.

Четыре таких – это все, что имел Дор.

Позади торговавшихся раздался тяжелый, басистый голос, напоминавший рокот прибоя у далеких теперь, но родных прибрежных скал Дор Ийсы Серого.

– Бряма, я обещал разнести твою лавку?

Торговец вжал голову в плечи и изогнулся так, что казался раза в два меньше, чем есть.