Атиров меч. Книга первая. Сказ о Дайири

Дом рёвена Дротты, держателя жертвенного кинжала златоокой девы Ачадслы – покровительницы воинов – стоял на восточной стороне холмов просторным двухэтажным строением. Дворец, окруженный садом цветущих деревьев, возвышающийся над убогими лачугами стражников рудника. Полуденная жара, стоящая над рудниками, поднимала марево от нагретой под дневным светилом земли, искажающее пространство, делая фигуры, копошащиеся у входов в рудник похожими на тонкие соломинки, колышимые ветром. Дротта не обращал на них внимания. Ни на них, ни на учтиво склоненные головы бесполезных счетоводов, сновавших у рудника в бесконечном труде учета императорских богатств. Даже до пота, обильно стекавшего с гладко выбритой головы, ревёну не было дела. Все было привычно изо дня в день. Люди, полуденное пекло, доклады, пот на лысине. «Крысы… видимо, крысы…»

Дочери начальника рудника были на заднем дворе, носили воду в огромную каменную ванну: когда явится хозяин дома ему надо будет смыть пот и вонь от рабов в руднике, надо чтобы вода успела нагреться к его приходу. Рёвен твердым шагом подошел к старшей из сестёр, не слышавшей хозяйской поступи за своей спиной, занятой работой. На подоле платья Оли красовался след от пыльной мужской ладони. «Так… дочерей моих, значит, там видели…»

– Пойдем, падчерица,– Дротта жестоко схватил Оли за волосы, запустив пятерню сальных пальцев в забранный на затылке комок,– хочу тебе кое-что показать.

Младшая – Ои, его дочь от сожительства с матерью обеих сестер – по началу отшатнувшись, выронила ведро. Поняв, что ждать, вдруг кинулась на другую руку Дротты.

– Отпусти, отец, она же ничего тебе не сделала, отпусти!

Дротта властно отмахнул ребенка в сторону. Ои ударилась головой об огромную деревянную лавку, но рёвену не было до того и дела. Он тащил за волосы, извивающуюся от боли и стыда под его хваткой Оли, по глиняному полу дорожки, ведшей прямиком клетям в огромном амбаре.

«Дайири сидела на коленях у матери, тихо напевавшей старую песню, пока заплеталась маленькая рыжая косичка – оберег охотниц Дубовой Рощи. Залив шелестел волнами по гальке. Дор смолил дно лодки. Скоро идти за рыбой.

– Па, а Норда помогает вам в походе?

Дор ухмыльнулся.

– Когда у нее есть на то настроение – помогает.

– Как это – есть настроение? – нахмурилась маленькая Дайири.

– А так, – обняв дочь, начала объяснять мать, – Норда – вода. И она бывает игрива или хмура. Как мы. И ей, дочери Богов, не дело на месте сидеть и ждать, когда нам, людям решиться идти за ее милостью. Ее дело порядок в стихии держать.

– А как же вы тогда с дядькой Виком рыбу найдете? – не унимался ребенок.

– Так и найдем. Смотри – вода пениться. Знать ближе к берегам нашим рыба пришла. И тины волной мало нагнало на берег. Значит вода чистая, – улыбаясь ответил охотник.

Дайири, задумчиво не по годам, смотрела на залив.

– Поздно вы в этом году, Дор, – хмуро сказала мать дочери охотника.

– Не надумывай. Мы быстро. Два дня всего, – спокойно ответил охотник.

– Обещаешь? – спросила Дайири.

Дор ухмыльнулся.»

Воздух сумерек влажным и прохладным дыханием освежал полость пещеры, в которой Дор Ийса Серый устроил свое убежище. Жадно втянув свежесть приближающейся ночи в грудь, охотник прислушался. К ощущениям в своем теле, набирающем сил, как набухающее от влаги сухое дерево. К журчанию ручейка в пещере, к его счастью так удачно ему подвернувшейся в этом скупом на зелень, враждебном краю. К шорохам и звукам за пределами пещеры, как к сигналу, что людская суета на рудниках стихла и можно продолжить путь, в надежде остаться незамеченным.

Дор широко открыл глаза. Сознание вернулось, сорвав пелену дремы и негу. Слух различил возню у подножия холма. Дор затаился. Не зря слыл лучшим охотником в селении. У входа был слышен скрежет когтей о камни. Нос наполнил ожидаемый стойкий запах псины, только на этот раз к этому запаху примешивался столь знакомый запах пота и дыма, обычно исходивший от людей, живущих в больших селениях, вдали от ветреных степей, наполненных свежим морозом гор и прохладой утра на берегах рек. «Карах из своры?.. скверно… могут взять след и навести стражей рудника.» У склона холма, там, где была грязная лужа, мутная от сточенных водой камней, зверь замер. Немного покрутившись, видимо пошел прочь. Не зря Дор полз в пещеру по скользкому от воды склону, чтобы его запах не привел никого к его убежищу.

Затаившись, Дор немного помедлил вставать, прислушиваясь к звуком вне его укрытия. Лежал, уставив пристальный взгляд на потолок. Светлячки, чувствуя приближение ночи светились ярко, стрекоча крыльями, готовились к полету. Окрашивая пространство их с Дор Ийсой пещерки в немыслимые цвета. «Вот, эти два… так похожи на ее глаза. Как той ночью, когда она так не хотела меня отпускать.»