Атиров меч. Книга первая. Сказ о Дайири

Лех, сидевший рядом с мастером взял кружку со стола и заглянул во внутрь сосуда. Ладим молча покосился на юнца. Ох, везде опека. Как в бой – так воин. А как за чарку… Сыну охотника осталось лишь вздохнуть, поставить напиток на стол и неуютно поерзать на стуле.

– Мидра, я думаю, что после дня Льёри, – продолжил Ладим,– мы вернемся сюда с Воханом. И возобновим работы на рудниках Копкой.

– Если вернемся после дня Льери, – угрюмо, в полголоса произнесла Койя.

– Я думаю,– сказал Багир, с еле заметной улыбкой глядя на девчонку, – что раз Империи больше нет, то твой поселок может стать пограничным городом земель Виевара, Улов.

Юка еле заметно толкнула ногой старшую сестру. Той хоть и посчастливилось защищать сестру наместника трона севера первой, да все ж не везде свой норов показывать. Койя сжав упрямые губы в полоску, смущенно опустила глаза в пол.

Моди раздумывал. Предложение было хорошим. Оставлять свои земли ему не хотелось, но из-за закрытого рудника и погибших воинов, поселку было долго не просуществовать. Багир хоть и хитер, но справедлив: защитил. А мастера и рудокопы знаменитого храма возобновят былую славу Копкой – не зачахнет городок в Долине Вулканов. Но есть ли надежда пережить страшный день? Улов после недолгого молчания заговорил:

– Дикари Черной земли иногда нападали на наши стены, и пережившие битву изгои рассеялись по долине. Нужны воины защитить поселок.

– Я оставлю отряд, моди, – с улыбкой ответил Багир, – правда твой великан стоит половины армии. И есть новость для тебя, Улов. Твой сын Итар жив.

Лицо главы поселения дрогнуло. Итар, старший сын, пропал во время битвы при Ладре. На его поиски он, Улов, направил свои отряды, гоняя их по лесам Дубовой Рощи, подножьям Косматых холмов и землям без названий и направлений.

– Что ж, так тому и быть, – совладав с волнением, сказал в ответ Улов. – Утром всем, кто готов помочь в битве с Тьмой двигаться к Джеиль Дьедем. Сейчас же отдыхать пора.

Совет был окончен.

– Задержись, Багир. У меня есть вопросы… – слегка дрожа голосом сказал Улов наместнику трона севера.

Лех сидел у палатки раненых и неумело, левой рукой пытался перевязать раненую правую, помогая зубами. Он бился по чести. И ему, юнцу, тоже досталось пролить первой крови и своей и врага. Юная гордость говорила его устами, что не дело обращать внимание на царапины. Да и Улов велел всем спать. Уснешь тут – к ночи рука ныла без меры.

Из палатки вышла Мичана.

– Что сразу не пришел, воитель? – спросила она Леха, заметив его неуклюжие действия. – Ну-ка, подойди ближе. Не бойся, я в повязке, не укушу.

Лех смущенно подошел к ведунье, протянув раненую руку. Ловкие пальцы Мичаны живо размотали тряпицу, туго перетянувшую раненую кисть. Ведунья бережно покрутила пясть молодого воина, оглядывая рану.

– Сходи в шатер к руднику, там моя помощница Руна, она обработает твою царапину. И давай без гордости на этот раз – худое лечение потом не переделаешь.

Она легким шлепком по заду послала Леха по направлению к шатру рудника. Лех, покраснев от смущения, побрел туда, куда ему указали. «Вот баба вредная! Я воин, а она меня как…» Злиться нечего. Да и права ведунья – что упрямиться?

Отодвинув полог, он вошел в шатер и увидел двух женщин и, стоящую спиной ко входу, молодую девчуху, что помогала больным. Под заботами и стараниями ведуньи, уже некоторые из больных могли есть и недолго сидеть, свесив ноги со скамьи.

– Мне сказали обратиться к Руне, – сказал Лех с порога, – у меня тут вот…

Девушка повернулась и пошла на зов, не поднимая головы. На лице – повязка, в руках она несла плошку с отваром и было хотела поставить её на стол, по ходу, как вдруг, замерев, уронила миску на пол.

Лех посмотрел на нее, сдвинув брови. Что-то знакомое было в глазах девчонки. Родное. Он сделал несколько шагов, подойдя к девчушке на расстояние вытянутой руки. Из глаз, казавшихся знакомыми всю жизнь сына охотника, катились слезы. Лех протянул руку и, сдвинув повязку вниз, замер.

– Исгин… Исгин, ты ли?..

Сын охотника с трудом соображал, какое там слова найти. Его Исгин стояла перед ним. Та, которую он не считал, что жива. Видел свою Исгин. Ту, что отчаялся отыскать.

Оцепенение прошло и он, бросившись, крепко обнял ее.

– Исгин, ты знаешь, мы с Мидрой спасли всех. Мидра здесь, представляешь, а завтра мы уйдем на север, а там все ученики храма. И Ладим здесь. А мне сказали, что тебя убили, Исгин. А ты здесь! Здесь, живая! Я не отпущу тебя, Исгин. Я теперь воин, я от всех тебя смогу защитить.

Девчуха рыдала и молчала, комкая кулачками рубаху на спине Леха.

– Что же ты молчишь Исгин? Ты не рада?

– Немая она, – отозвалась пожилая женщина, помогавшая с хворыми рудокопами в шатре Копкой.

9

Кроха Дайири не отходила от скамьи с раненным отцом. Не по годам угрюмый серьезный взгляд ребенка пристально смотрел на рукоять старого меча, приставленного к изголовью скамьи. Под скамьей лежал щит. Дуб – заботливое изображение дядьки Оша – с трудом проглядывался на посеченной клинками и стрелами стали. «Поднимись…»