Атлантарктида

— Извини, — сказал Вербов, поднимаясь. — Терпеть ненавижу хамов!

Бритоголовый удивлённо глянул на него.

— Тебе чего?

— Вежливости не учили? — кротко сказал Вербов. — Сенатор?

Блондин оттолкнул официанта, шагнул к столику.

— Тебе чего?

— Вы прямо братья по разуму, — усмехнулся Вербов. — Вернее, по его отсутствию. Закон одинаков для всех, здесь курить нельзя. Что неясно?

Сенатор лениво затянулся ещё раз, выпустил струю вонючего дыма в лицо майора.

— Сядь на место, быдло.

В следующее мгновение сигара выскользнула из пальцев бритоголового и вонзилась ему в рот горящим концом.

Блондин кинулся на Вербова и начал оседать на пол, получив нечитаемый взглядом выпад пальцем в сонную артерию.

Бритоголовый выпучил глаза, побагровел, закашлялся, выплюнул сигару на стол.

— Ты ох…л, тварь?!

Подскочил второй телохранитель, брюнет, судорожно лапая под полой пиджака кобуру с пистолетом.

Вербов достал удостоверение полковника МВД, которым пользовался всегда на территории России в перерывах между командировками, раскрыл перед носом брюнета.

— Полковник Медведев, центральный аппарат, будем шуметь?

Брюнет замер, вытянул шею, пытаясь прочитать фамилию на обороте малиновой книжечки.

Мальчишка-официант подозвал своих коллег, к столику собрались официанты и сотрудники охраны правопорядка.

Бритоголовый перестал перхать, вытер губы платком.

— Полковник, ты завтра будешь искать работу!

К столу подошла Инга, поиграла «мужским» (чёрного цвета) смартфоном.

— Я на всякий случай зафиксировала этот момент, господин сенатор. Как вы думаете, что будет, если я выложу запись в Сеть?

— Ты ещё кто?

Вершинина раскрыла сумочку, достала удостоверение с вытисненным на корочке золотым двуглавым орлом и надписью: Федеральная служба безопасности Российской Федерации.

— Майор Вершинина, особый отдел ФСБ. Так как, господин законодатель, будем соблюдать законы или нет?

Бритоголовый вспотел, глянул на собравшихся, жестом остановил телохранителя, снова потянувшегося за оружием (интересно, у него есть разрешение? — подумал Вербов), пожевал губами.

— Я… проверял… как тут у вас… соблюдается…

— Мы так и поняли, — насмешливо бросил Вербов. — Будьте добры, господин хороший, не занимайтесь проверками соблюдения законов, это дело тонкое. Надеюсь, увидимся в Москве. Идёмте, дорогая?

Они вернулись к своему столику, Вербов расплатился, и оба вышли из зала, сопровождаемые взглядами всех присутствующих, в которых сквозило удивление и одобрение.

— Зачем вы рисковали? — задумчиво спросила Вершинина. — Телохраны могли применить оружие.

— Не сдержался, — виновато сказал он. — Больше не повторится. Хотя попробовали бы они применить оружие. К сожалению, таких, с позволения сказать, сенаторов можно встретить где угодно.

Инга погрустнела.

— Вы правы, невозможно стало спокойно проехать по миру, не встретив хама или бандита, не говоря уже о террористах. Даже в таких супертолерантных странах, как Норвегия и Швейцария, можно нарваться на конфликт.

Вышли из здания аэропорта в практически ночную темень; рассветало в Мурманске в конце декабря только к середине дня.

— Едем к нам? — неуверенно предложил Вербов.

— Нас заберут в двенадцать часов, время ещё есть, давайте поедем. Хотя ещё рано.

— Уже почти шесть часов утра, пока такси поймаем, пока доедем…

— Ловите.

— Здесь есть бюро заказов, подождёте минуту?

— Пошли вместе.

Вернулись в здание аэровокзала, заказали такси и уже через полчаса ехали по хорошо освещённому шоссе мимо Мурмашей к городу, до которого от аэропорта было всего двадцать четыре километра.

Семья Вербовых жила в старой пятиэтажке по улице Полевой, идущей параллельно железнодорожным путям, за которыми начинался скалистый берег Кольского залива.

— Стандарт, — извиняющимся тоном проговорил Денис, открывая дверь подъезда; чип-ключ от домофона он взял с собой заранее. — Мы не из богатых. Зато школа близко, отец с мамой пешком ходят.

— Да и мы не из помещиков, — улыбнулась Вершинина, — сами всего добивались.

Поднялись на второй этаж.

Вербов мог открыть дверь квартиры своим ключом, но не стал этого делать: он был не один. Позвонил.

С минуту за дверью было тихо, потом раздался шорох — кто-то приник к глазку на двери, и с тихим лязгом дверь открылась.

— Ты?! — удивлённо и недоверчиво сказал отец, запахивая халат.

— Я с гостьей, — обнял его Вербов. — Извини, что не предупредил, решили не ждать в аэропорту. А это Инга Максимовна — коллега по работе. Мы вместе в командировке. Инга, это Геннадий Викторович.

Отец отступил, седой, невысокий, но ещё крепкий, несмотря на шестидесятипятилетний возраст, внимательно глянул на спутницу сына.

Вербов понял его взгляд: отец оценивал её скорее как новую подругу сына, претендующую на некие тайные отношения, а не как коллегу по работе.

Вершинина тоже поняла старика, улыбнулась, протянула руку.

— Прошу прощения за ранний визит. Ваш сын уговорил меня поехать с ним. Мы не помешаем?

— Нет-нет, — спохватился Геннадий Викторович, — проходите, пожалуйста.

— Кто там, Гена? — раздался из глубины прихожей женский голос.