Атолл

Этого следовало ожидать: Техина с несколькими другими женщинами, женами старых ныряльщиков, возглавила движение против мутои. Этот мутои, таитянин, был хороший малый и хотел жить со всеми в мире. Сколько раз он при помощи кружки пива улаживал дела, в общем пустяковые, но грозившие виновному тюремным заключением и отправкой в Папеэте!

На вечерах, которые устраивали по субботам мормоны, никто не мог сравниться с ним в танцах (они заключались в том, что люди становились в круг лицом друг к другу и отвешивали церемонные поклоны до земли). Что же до девушек, то для них он был не последний парень, это уж точно! Да и то сказать, в красивой форме цвета хаки и фуражке он был совсем не дурен!

Что же ставила ему в вину Техина? Мутои, большой хвастун, не пропускал ни одной девушки. Это можно было бы ему простить, если бы он хорошо выполнял свои обязанности. Однако ни для кого не являлось секретом, что многие молодые люди без зазрения совести ходили за раковинами в запретную зону, за пределы участка, выделенного для промысла раковин. Делали они это очень просто: уходили ночью и, едва забрезжит рассвет, ныряли два-три часа. В это время помощник стоял на страже, чтобы предупредить, если покажется лодка мутои.

При малейшей тревоге они снимались с якоря и как ни в чем не бывало возвращались на разрешенный участок, благо старались от него не отдаляться. А что делал в это время мутои? Опал! Не иначе как переутомился, танцуя до упаду у мормонов или занимаясь типера с девушкой!

— Да разве он настоящий мутои? — метала гром и молнии Техина. — Это же умара (сладкий картофель) — и больше ничего! Если так будет продолжаться, нам придется самим навести порядок.

Тем же, кто не хотел жаловаться на мутои, Техина сказала:

— Наши старики становятся таравана, в то время как другие работают на старом участке и плюют на законы. Что же нам, молчать?

Ныряльщики все больше убеждались в том, что Техина права. Там, где раньше, не сходя с места, брали три или четыре килограмма перламутровых раковин, теперь приходилось перемещаться на десятки метров, чтобы взять то же количество.

Как же не возмущаться поведением тех, кто спускался в нетронутые глубины и поднимал со дна по пятьдесят-шестьдесят килограммов раковин, тратя на это меньше времени и усилий, чем их товарищи, соблюдавшие законы, на сбор десяти килограммов?

Молодые бездельники, уверенные в своей безнаказанности, наглели день ото дня. Было ясно, что, если мутои вовремя не вмешается, не миновать серьезных столкновений. На следующий день после собрания по этому поводу, не принявшего никаких определенных решений, Техина остановила мутои, проходившего мимо ее хижины.

— Мы недовольны! — бросила она без обиняков.

— Вот как! Почему? Кем?

— Тобой, разумеется.

— А кто на меня жалуется?

— Все, кроме похитителей раковин.

— Каких похитителей? Откуда они взялись?

— Хорош ты, нечего сказать! Пуи мутои!

Она посмотрела на цветок тиарэ, прикрепленный к козырьку его кепи, и, изменив голос, передразнила:

— Какие похитители? Откуда? Выйди хоть раз рано утром на лодке в лагуну, тогда увидишь, есть у нас воры или нет!

Вокруг собрались любопытные. Ох уж эта Техина! Поистине нет ей равных! Она права. Напрасно мутои думает, что люди не различают, где доброта, а где слабость. Зачем устанавливать законы, если не можешь заставить их уважать! Пусть мутои выполняет свой долг!

Спустя три дня мутои и его помощник впервые поднялись вместе с солнцем и застали двух парней с Ран-гироа в запретной зоне. Мутои конфисковал не только их лодку со всем, что в ней было, но и весь улов перламутровых раковин с начала сезона. Задержанные протестовали: другие тоже нарушают границу зоны, и никто ничего им не говорит. В конце концов ничего особенного не произошло. Всего один раз нарушили границу участка, и их сразу схватили. Больше это не повторится.

По мутои рассердился не на шутку. Уж не хотят ли эти двое сказать, что по его, мутои, вине они, поощренные безнаказанностью других, совершили преступление? Он не пожелал ничего слушать и грозил отправить злоумышленников к судье в Папеэте. Если они соскучились по тюрьме, то пусть еще немного поговорят, и они живо туда попадут. Раз попались — отвечайте. Нужно знать, на что идешь.

Один старик таравана взял парней в оборот, и в словах его было столько справедливого гнева и возмущения, что впоследствии люди говорили, будто вместе с бранью вышла из него таравана и он совсем выздоровел.

После этого случая редко кто отваживался нарушать границу зоны, и все пошло как положено. Однако мнение о Техине изменилось. Одно дело говорить между собой, и совсем другое — обратиться к мутои. Немногие отважились бы на такой поступок. Разве что в порыве гнева, а потом сожалели бы о содеянном… Техина, что и говорить, была бой-баба, но ее поступок не привлек к ней симпатии. В дальнейшем к ней стали относиться с недоверием.

Десятая часть — богу