Авантюристы Просвещения

Он стоит в доме трактирщика Филиппа Буллиона, в купеческом Герберге на Несе[745], где с ним каждой видется может, до полудни от осми до одиннатцати часов, а пополудни от трех часов до шести часов».

Маркиз д’Аржанс (1765)

Д’Аржанс посылает Екатерине II посвященную ей книгу «История человеческого разума, или Тайные и всеобщие мемуары Республики Словесности» (14 т., 1765–1768)[746]. На титульном листе и на портрете, гравированном по рисунку его жены, перечисляются регалии автора: Жан-Батист де Буае, маркиз д’Аржанс, камергер короля Прусского, Президент отделения изящной словесности Берлинской королевской Академии Наук, родился 24 июня 1704 г. В письме использованы фразы и фрагменты из Посвящения и Вступления к книге.

Маркиз д’Аржанс к Екатерине II,

[7 апреля 1765][747]

Государыня,

Повсеместно прославленное покровительство, которым В. И. В. удостаивает словесность, подвигло меня представить Вам сочинение, где я попытался собрать все различные литературные жанры, в которых отличились самые известные Древние и новые авторы. В книге, которую я имею честь преподнести В. В., я хотел изложить историю человеческого разума и его успехов, последовательно исследуя их в произведениях писателей, сменявших друг друга на протяжении столетий с тех пор, как люди занимаются науками. Вы знаете, Государыня, большую часть этих авторов, вы читали их с той проницательностью, что равно открывает вам их достоинства и недостатки. Моя книга сможет заслужить одобрение В. В. лишь тем, что позволит увидеть одновременно и с одной точки зрения все то, что вкус к словесности уже верно показал Вам по отдельности. Счастлив, Ваше Величество, если этот труд сможет занять на несколько мгновений Государыню, все время которой посвящено счастью ее народов и величию ее Империи.

Я имею честь с глубочайшим почтением пребывать, Государыня, В. В. нижайший и покорнейший слуга

маркиз д’Аржанс

Экс, 7 апреля 1765.

Граф Сигизмунд фон Редерн (1769–1771) [748]

Французский дискурс, требующий строгого порядка слов, согласования времен, логической и риторической упорядоченности, не по душе ни Казанове, ни Чуди, ни Сен-Жермену, ни «Золтыкофу», ни фон Редерну, которые вносят в письмо стихию устной речи. Синтаксис последнего – бесконечные фразы, нервный ритм, повторы – весьма характерен для жизненного поведения прожектера, который твердо усвоил: когда едешь верхом на тигре, самое страшное – остановиться. Подобно авантюристам, граф фон Редерн ищет себе родину и государя, мечется по миру, строя планы торговли, приобретений и завоеваний на Севере, Юге и Востоке. При этом фон Редерн, описывая свое горячее стремление служить государю, общему благу и всей Европе, не забывает о собственной выгоде – так Казанова, добиваясь в Голландии выгодного займа для французской казны, удачно продает ценные бумаги маркизы д’Юрфе.

Во время Русско-турецкой войны фон Редерн, подобно Билиштейну, не желает сидеть в центре, он пытается найти себе применение в горячих точках, там, где легче импровизировать и реализовывать проекты. При этом он получает, по сути, то же самое поручение: поставлять сведения Панину. Аналогичным образом фон Редерн стремится одновременно войти в доверие к великому князю – ср. утверждение Массона, что Билиштейн якобы был учителем Павла Петровича. Как всех искателей приключений, его манит экспедиция флотилии Орлова: она дает шанс почувствовать себя если не крестоносцем, то конкистадором. На предложения фон Редерна императрица дает образцовый ответ, мягко намекнув, что считает их мечтаниями.

1. С. фон Редерн к Н. И. Панину,

[6 (17) октября 1769]

Ваша Светлость,

В то время, когда славные победы Е. И. В. обеспечивают скорое восстановление спокойствия в Польше, я почитаю своим долгом покорнейше напомнить об открытии украинской торговли с одновременной уступкой банку значительных претензий, которые у меня есть в Польше, – о плане, предложенном в моем письме от 25 июля, копию которого я имею честь присовокупить.

Если мне не терпится получить по сему поводу милостивые приказания Е. И. В., тому причиной единственно справедливое стремление не терять ни мгновения для преобразований, которые могут оказаться полезными для службы Ее и для блага прекраснейших провинций Ее империи; я незамедлительно отправлюсь в Варшаву, где почту себя счастливым исполнить приказания, которые Е. В. соизволит мне дать, чтобы послужить ей в стране, жителем и гражданином которой являюсь[749], и в этом качестве могу оказаться полезным; затем я поспешу воротиться в Петербург, чтобы полностью предаться осуществлению тех великих замыслов, которые Е. И. В. соизволит возложить на меня.

Я осмеливаюсь льститься надеждой, что заслужу своим рвением милости Вашего Превосходительства и вы соблаговолите принять уверения в почтительном уважении, с которым имею честь пребывать, Ваша Светлость, Вашего Превосходительства нижайший и покорнейший слуга

Граф фон Редерн

Санкт-Петербург, 6/17 октября 1769 г.