Авель, брат мой (сборник)

Через шестьдесят миллионов лет потомки Пуха будут ломать голову, почему мы погибли. Выдвинут десятки версий – от столкновения планеты с астероидом до внезапной вирусной инфекции. Десятки неверных версий…

А я обречён.

Я. Последний динозавр на планете зимы.

Август 2014 г.

Танец

Вначале его приняли за игру электромагнитных линий или глюк системы слежения. Огромное облако с языками тёплого огня походило то ли на оторвавшийся звездный протуберанец, то ли на гигантскую космическую медузу из детского мультика.

Металла и пластика в структуре странного гостя радары не обнаружили – он был нематериальным объектом волнового происхождения. Танцующее облако быстро приближалось к границе запретной зоны, но никто и не подумал объявлять тревогу из-за причудливой игрушки космоса.

Роман подивился на странное явление и перевёл взгляд на пульт. Заметил изменение на боковом экране, прочёл итог сканирования: «Возможно, звёздный клипер цивилизации импрессов – бродяг. В базе данных аналогии отсутствуют».

Роман поразился и потерял драгоценную секунду – облако врезалось в защитное поле. Беззвучно корчилось под жестокими ударами излучений, обугливалось. Разрывались на куски изящные щупальца, симфония ярких цветов заменялась одним – чёрным.

Из сердцевины погибающего клипера вывалились россыпью капли тревожного оранжевого оттенка. Среагировали автоматические боевые лазеры – и начали жечь «капли» одну за другой.

Роман сообразил, что это – спасательные шлюпки. Закричал:

– Прекратить огонь! Спустить автобот.

Слишком поздно. Бот притащил на магнитном буксире последнюю, чудом уцелевшую после попадания «каплю». То, что было пришельцем, поместили в медицинскую капсулу.

Маленький сгусток тумана свернулся на белом пластике, едва пульсируя. Цвет его постепенно густел, наливался мертвенной синевой. «Погибает», – понял Роман.

Об импрессах-бродягах было мало что известно: странная форма разумной волновой жизни, рождённая в вакууме, вдали от планет. В информационной базе про них едва набирался килобайт сведений, о принципах жизнедеятельности не было и намёка.

Зашипела дверь, в изолятор вошла Юля, положила лёгкую руку на плечо.

– Ну, как наш подкидыш?

Роман повернул голову, поцеловал тонкие пальцы.

– Плохо. Умирает, и как помочь – непонятно. Не придумали таблеток для разумного тумана.

– Жаль. Такой милый, зелёненький.

– Почему «зеленёнький»? Синий.

Роман посмотрел на медкапсулу и поразился: импресс ожил, изменил цвет. Протянул к стеклу тонкую мерцающую нить, погладил.

Мужчина сообразил:

– Юлька, это он на тебя так отреагировал. Твоё биополе влияет на него благотворно. Я не удивлён, на меня ты действуешь так же – сердце бьётся и жить хочется.

Девушка рассмеялась:

– Ага, и ручонки тянутся.

– Останься с ним, я выйду. Поэкспериментируем.

Через пять минут щёлкнул комм, Юля грустно сказала:

– Не получается. Опять синий. Возвращайся.

Роман вошёл в капсулу, поцеловал любимую в затылок:

– Жаль. Не расстраивайся. Видно, не судьба ему.

– Смотри! Опять оживает!

Роман понял, рассмеялся:

– Он так воспринимает нас вместе. Чувствует нашу любовь.

Юля игриво спросила:

– И? Заблокируй дверь и выключи свет. Будем лечить подкидыша.

Древний танец в темноте.

Под набирающий силу свет маленького облака.

Октябрь 2014 г.

В начале было мало

Серая глава

Кремлёвский гость, отдуваясь, опустился в кресло. Хмыкнул, оглядел собравшихся и произнёс:

– Ну, садитесь, чего уж там… В ногах правды нет, если сначала эту газетку под ноги не подстелешь, гы-гы.

Заскрипели стулья. Члены Союза писателей и приглашённые гости аккуратно сложили руки, как первоклашки, и вперили восхищённо-внимательные взгляды в начальника. Только Микита Сергеевич развалился по-барски, посверкивая закреплённой на лысеющей голове мигалкой.

– Начнём с доклада председателя Союза, – решил начальник. – Как продажи?

Председатель торопливо вскочил, растянул тонкие губы в подобострастной улыбке:

– Всё в порядке! Тиражи женских детективов выросли вдвое с начала года, идём на рекорд. Это всё нашей гениальной Марьи Свинцовой заслуга.

Чиновник благосклонно улыбнулся:

– Восхищаюсь я вами, Марья Аркадьевна! И как вы только ухитряетесь – по роману в неделю выдавать? Откуда время берёте?

Марья с достоинством заметила:

– Да где там писать! Я и читать-то эти романы не успеваю. Но публика ждёт – значит, надо совершать невозможное.

Все согласно закивали головами, загудели радостно. Один Микита Сергеевич ядовито заметил:

– Бумагу пачкать, сударушка, это вам не плёнку переводить! Несопоставимые затраты, должен обратить ваше внимание. Да и труд несравнимый: ваш брат, писатель, рассказик накропает на четыре странички – а мне пыхти потом, рожай шедевр на три часа экранного времени.

Чиновник неодобрительно заметил:

– Микита, сегодня не о тебе речь. Одно дело делаем. И выключи ты эту мигалку, в глазах от неё рябит.

Мэтр испуганно подскочил, пробормотал: «Сей момент! Тумблер тугой, чёрт…» Наконец, справился, вновь уселся, но уже не развалившись, а как все – прямо, и начал поедать глазами руководителя.