Авиация и космонавтика 1995 09

В апреле активность боевых действий Эскадры возрастала довольно быстро. Железнодорожные станции в Восточной Пруссии почти ежедневно подвергались разрушительному действию «Муромцев». Штабы соседних армий были информированы о действиях немецких войск на глубину до 50 верст. Такое положение не могло нравиться немцам. Их артиллерия, приспособленная для стрельбы по аэропланам, оказалась настолько немощной, что не могла противодействовать налетам «Муромцев». Тогда они решили организовать аэродром в сорока верстах от фронта в местечке Санники. Наши Корабли обнаружили этот аэродром, но только после первого посещениям «Альбатросом» аэродрома в Яблонне впервые бомбардировали немецкий аэродром. Немцы вскоре прилетели с ответным визитом, и в дальнейшем, как только «Муромец» набросает бомб где-либо в Восточной Пруссии, через час или два над нашим аэродромом появляется «Альбатрос», сбрасывает 4 маленьких осколочных бомбы и посыпает стрелами. На одном из новых Кораблей осколком был пробит радиатор, несколько человек ранены, в поселке были убитые, а дома стояли без стекол. Однажды под бомбы попал генерал и группа офицеров с Сикорским, но все обошлось благополучно. Тут же было решено принять меры защиты и противодействия.

Около палаток стали рыть траншеи, установили дежурство кораблей с пулеметами, а из крепости прислали батарею полевых орудий, приспособленных для стрельбы вверх. Кроме этого, штабс-капитан Бродович, набрав 20–25 осколочных бомб, бомбардировал немецкий аэродром. На другой день два Корабля, 2-й и 4-й, с интервалом в два часа вторично бомбардировал Санники. Немцы прекратили налеты.

Однажды, в конце апреля, производились тренировочные полеты. В воздухе был «Илья Муромец-6» — штабс-капитана Головина. Высота была около 1500 метров. Как всегда, с аэродрома следили за полетом. Вдруг видят, что к «Муромцу» приближается «Альбатрос». Все замерли в ожидании нападения на «Муромца». На Корабле не было даже личного оружия, а на земле — средств предупредить Корабль о наличии опасности. Кроме того, экипаж был так занят полетом, что не обратил внимания на немца, приближающегося сзади к Кораблю. К нашему счастью, немец оказался не из храбрых и вряд ли слыхал о геройском поступке капитана Нестерова, сбившего, тараня, австрийский самолет. Немец сделал крутой вираж, сбросил пару бомб и улетел. Самое ужасное было то, что не было связи с Кораблем в воздухе, и мы были бессильны предупредить об опасности. Этот урок послужил нам на пользу: было приказано в каждый полет брать с собой пулемет и вменить в обязанность артофицеру следить за воздухом и аэродромом. На аэродроме — сделать полотнянную стрелу, которую выкладывать в сторону появившегося противника.

В начале мая стало тревожно: с Бзуры все явственнее доносились звуки канонады. Немцы наступали.

Корабли вылетали даже по два раза в день, но остановить наступление не было сил. Передовые укрепления Новогеоргиевска уже вели бои. В это время вылетел поручик Алехнович для разведки обстановки перед крепостью. Вдруг штабс-капитан Журавченко, ведущий разведку, увидел, что немецкая артиллерия огнем отсекает одну нашу полевую батарею, которая не в силах была даже отбиваться. Он доложил о бедственном положении батареи Алехновичу, который решил попытаться спасти ее. Бомб было много и, развернувшись на боевой курс, Журавченко сбросил первую партию бомб на немецкие батареи. Сейчас же Алехнович развернулся и пошел на второй заход. Бомбы рвались среди немецкой артиллерии. Там началась паника, и огонь по нашей батарее прекратился, а Алехнович зашел в третий раз, и снова дымом застлало артиллерийскую позицию немцев. В это время наши артиллеристы подтянули передки и благополучно отошли под прикрытие фортов. Батарея была спасена.

Интересна некоторая подробность о последних днях Новогеоргиевской крепости. В ней находилась воздухоплавательная рота с аэростатами наблюдения. В этой роте служил в качестве пилота прапорщик Юрьев Б. Н. (будущий профессор). Накануне сдачи крепости, когда надобность в аэростатах отпала, он собрал знамена частей гарнизона и на рассвете, пользуясь попутным ветром, на привязном аэростате из крепости пролетев верст 100 с лишним, он благополучно приземлился, и этим спас знамена. Прапорщик Юрьев часто бывал в Яблонне, приезжая к Сикорскому, интересуясь «Муромцами» и их работой.

Необходимо вспомнить случай, омрачивший весь личный состав Эскадры своей бестактностью и несправедливостью. Трудно сказать, по какой причине, но в бытность Эскадры в Лиде (июнь) из Ставки Верховного Главнокомандующего прислали офицера Генерального штаба подполковника Витковского на должность старшего офицера Эскадры, т. е. на место подполковника Горшкова, который был столько времени исполняющим эту должность.