Авиация и космонавтика 2006 07

Основательной и объемной была училищная программа по метеорологии. Преподаватели этого цикла помогли нам детально разобраться з барических системах, классификации облаков, атмосферных фронтах, оценке состояния моря, опасных явлениях погоды, организации метеослужбы, метеокоде, синоптических картах и т.п. Каюсь, фамилии многих преподавателей забыл, хотя очень благодарен им за выучку – к моим докладам о результатах полетов на разведку погоды за все годы летной работы у профессиональных метеорологов претензий не было.

Не было среди преподавателей Ейского училища таких, о которых бы курсанты отзывались неуважительно.

Кто-то усомнится: «И преподаватели прямо благостные, и курсанты умненькие-благоразумненькие…» Нет, конечно. Случалось всякое, что почти неизбежно в любом многочисленном коллективе.

Во время занятий в УЛО тоже случались неприятности, недоразумения, казусы всякого рода и веселые минутки, что не редкость в любом учебном заведении. Курсанты классных отделений, в которых занятия по самолетам и двигателям проводил инженер-полковник Дашкевич, беспредельно уважали его за глубину знаний и открытость характера, хотя нередко подшучивали на досуге над манерой его речи… Основные положения каждой темы полковник считал необходимым диктовать, поэтому все перлы его необычного говора «протоколировались» в конспектах курсантов. Вот, к примеру, изучается система воздушного охлаждения двигателя М-11Д. Гремит выразительный голос Дашкевича: «Когда самолет … ПИКИРУЕТЬ, РЁБРЫ … ОХЛАЖДАЮТЬСЯ!» На втором курсе изучается регулятор оборотов двигателя АШ-21. В техническом описании регулятор называется , как «агрегат Р- 7» («агрегат Эр-Седьмой»), Полковник диктует с упоением: «Ар-р-регат … Р-р- ры-ы … Сьмо-о-ой … мотора АШ-21!» Названия деталей и агрегатов в такой экзотической интерпретации запоминается прочнее, чем по сухому тексту описания, и Дашкевич знал об этом. Не исключено, что изредка он, подобно актеру, «работал» под этакого простака, хотя никогда им не был. На том же занятии один из курсантов признается:

– Не понял я до конца, как работает Р-7!

– Как работаеть, как работаеть? – ворчит немолодой уже полковник, – да как почти двести лет тому назад работал, так и сейчас работаеть!

– Да двести лет назад ни двигателей внутреннего сгорания, ни авиации еще не было, – пытается уколоть преподавателя курсант, но Дашкевич, словно опытный фехтовальщик, немедленно отбивает попытку, но, не переходя в контратаку, лишь легонько щелкает непонятливого по носу:

– Зато уже тогда на паровой машине Джеймса Уатта работал автоматический центробежный регулятор частоты оборотов.

Значительную часть курсантов увлекал спорт. Но к спорту, как мы его понимали (то есть как спортивные состязания ради победы любой ценой и с полной отдачей сил) большинство из нас относилось довольно осторожно. Общение со старшекурсниками многих убеждало примерно в следующем: Бокс и самбо могут пригодиться в ЖИЗНИ, но удары и травмы не способствуют укреплению здоровья; баскетбол развивает быстроту реакции, но порождаемая им резкость движений может навредить летчику в полете; чрезмерное увлечение бегом, лыжами и т.п. видами спорта может привести к досрочному списанию с летной работы из-за преждевременного износа сердца и т.д. И еще одна сторона дела: добьешея заметных успехов в спорте – начнут посылать на соревнования разных уровней; это почетно для училища и спортсмена, но курсанта может привести к отставанию в теоретической учебе и в полетах от своих товарищей… Надо подумать – стоит ли разбрасываться ? Впоследствии я читал, что первым из людей побывавший на Луне астронавт Армстронг на вопрос об его отношении к спорту ответил примерно так: «Господь определил мне на жизнь определенной число ударов сердца. Тратить их на тренировки не собираюсь». Но есть и прямо противоположные мнения и примеры : летчик-испытатель Громов, летчик-испытатель и космонавт Береговой и другие. Кто из них прав, кто не прав – судить не берусь.