Авиация и время 1998 02

Боевых потерь полки Су-24 над Афганистаном не понесли, однако напряженней усталость, помноженные на ночной образ жизни, дали свои результаты. Немалую роль в двух произошедших аварийных случаях сыграла и погода. Сырой туманной ночью 13 декабря николаевский экипаж в составе летчика п/п-ка Б.Маркина и штурмана к-на А.Савельева вырулил на старт. В спешке они не заметили, что консоли на самолете сложены, механизация убрана, а жесты стартового наряда, осматривавшего бомбардировщики перед взлетом, не разглядели сквозь запотевшие стекла фонаря и морось. Для рейда на Кандагар машина была заправлена "под пробку", несла два ПТБ-3000, ФАБ-1500 и две ФАБ-500. Из-за такой нагрузки затянувшийся отрыв поначалу не показался подозрительным, но бомбардировщик не захотел взлетать и в конце бетонки. На скорости 350 км/ч Су-24 выскочил на грунт и, задрав нос, понесся дальше. Основные стойки шасси выдержали, и машина оторвалась только перед самым ближним приводом, снеся на нем антенны и столб ограждения. Обе стойки со свисавшими гроздьями колючей проволоки нормально убрались, и летчик пошел вверх, задрав угол атаки до запредельных 27°. Самолет достиг цели, отбомбился и благополучно вернулся обратно, но садиться пришлось снова без выпуска закрылков и предкрылков, блок управления которыми вырвало прошедшим по фюзеляжу столбом. Экипаж еще раз выручила прочность конструкции суховской машины и ровная поверхность пустыни (как говорили, "он мог бы бежать до самого Афгана"). Обошлось и без оргвыводов - победителей судить не стали, дав им три дня отдыха, после чего снова подключили к летной работе.

Спустя неделю, 20 декабря, другой случай завершился трагически. Молодой летчик 735-го БАП ст. л-т В. Шостенко со штурманом к-ном А.Черницовым вылетел на ретрансляцию, обеспечивая связь с ударной группой. Когда бомбардировщики повернули домой, ретранслятор пошел на посадку. Дул боковой ветер со скоростью до 15 м/с, и летчик не стал выпускать тормозной парашют, чтобы машину не тянуло в сторону. Пилот поступил строго по инструкции, и в его действиях, впоследствии, не отыскали ни малейших отклонений от наставлений. Однако Су-24 на пробеге снесло с полосы и выбросило на грунт, где в подвернувшейся яме сломалась основная стойка, пробившая фюзеляж и баки. Шостенко успел выбраться из лежавшего самолета. Правую створку фонаря заклинило, и пока штурман освобождался от ремней и перелезал на место летчика, вокруг машины разлилась лужа керосина. Ему пришлось прыгать в море огня. Подбежавшие шинелями сбили с капитана пламя, но было уже поздно - той же ночью Андрей Черницов умер в госпитале…

Со второй половины декабря значительное число вылетов стали выполнять по квадратам вдоль путей вывода войск, предупреждая вражеские вылазки и создавая "зоны безопасности" у дорог. Для повышения точности ударов, наносимых вблизи расположения своих войск, налеты все чаще производились днем. Другой причиной этого стало обеспечение более насыщенной и равномерной работы круглые сутки. Дневные бомбардировки занимали около четверти общего объема и проводились теми же способами. Лишь иногда, в нечастые ясные дни, использовались оптико-электронные прицелы "Чайка-1". Фотоконтроль результатов каждого удара возлагался на разведчиков 87-го ОРАП.

Время от времени, при дневных налетах на цели в знакомых районах, экипажи могли наблюдать последствия своих ударов: испещренную кратерами воронок "зеленку", расколотые скалы, провалы на месте горных карнизов с обрывавшимися в пропасть тропами, каменное крошево на дне ущелий, в котором терялись дороги. Многие селения остались только на картах, а на их месте виднелись едва различимые пыльные руины. Внизу лежала погубленная войной страна. Продолжавшийся вывод войск пробуждал сомнения: что же за дорога к миру сопровождается валом бомбардировок? Противник для работавших "из-за речки" авиаторов оставался безликой точкой на карте, которой сплошь да рядом оказывались селения среди садов и посевов, нисколько не похожие на значившиеся в ориентировках "укрепрайоны". Люди начинали задаваться вопросами, и теперь представителю разведки случалось заверять экипажи, что подлежащие бомбежке кишлаки "брошены жителями и обезлюдели". Недовольных было много, некоторые стали уклоняться от вылетов, ссылаясь на здоровье и пренебрегая положенной "за боевой день" выплатой. Летчики оставались верны присяге, но пошатнулись устои, на которых держалась страна. В 149-м БАП экипажи трижды отказывались летать на бомбежку, заявляя, что "за Родину готовы жизни отдать, но в этом мутном деле участвовать не будут". Двоих летчиков удалось переубедить совместными усилиями командиров и особистов, но один отказался наотрез и был уволен из армии. Вопроса это не решило: многие в ходе вылетов просто сбрасывали бомбы мимо селений.