Авраам Линкольн

«Мы проиграли эти выборы», — признал Линкольн 10 ноября 1862 года в одном из личных конфиденциальных писем и назвал главные причины: неудачно идёт война, многие политики-республиканцы ушли воевать, облегчив демократам агитацию в тылу, к тому же с помощью охотно обвиняющих и осуждающих власти газет^{572}.

Республиканцы проиграли эти конкретные промежуточные выборы по очкам, но удержали большинство в Конгрессе, а главное — сохранили поддержку большинства на Севере в целом…

Когда выборы прошли, Линкольн наконец-то позволил себе сбросить с плеч давний тяжёлый груз. Поздним вечером 7 ноября, когда армию «Потомак» накрыл сильнейший снегопад, в деревянную стойку палатки генерала Макклеллана постучался белобородый генерал Бекингем, посланец из Вашингтона. «Маленький Мак» оторвался от очередного письма жене, чтобы прочесть два послания: от Линкольна и от Халлека. Более не связанный предвыборной борьбой президент отстранял генерала-демократа от командования армией, а главнокомандующий предписывал ему немедленно отправляться домой, в Нью-Джерси, до дальнейших распоряжений (о прибытии доложить). Вместе с Бекингемом в палатку шагнул из снегопада генерал с большой залысиной и пышными бакенбардами Эмброуз Бёрнсайд — ему было приказано принять армию. Бёрнсайд страшно волновался: он боготворил «Мака» и не мог представить себе, как будет управляться с его «хозяйством».

Макклеллан нашёл в себе силы встретить и проводить гостей максимально вежливо. Эмоции прорвались потом, когда он снова засел за письмо жене: «Они совершили большую ошибку — увы моей бедной стране, я-то знаю, что у неё не было более преданного слуги, чем я. Можно лишь утешаться тем, что мы пытались делать то, что считали правильным, и если нам это не удалось — не наша вина…»^{573}

Через два дня бывший командующий простился с армией, выслушал приветствия растянувшихся на три мили полков — иногда горячие, иногда сдержанные. На приёме для офицеров он поднял бокал с шампанским, предложив выпить за армию «Потомак» и тот благословенный день, когда он к ней вернётся^{574}. Он уже примерял роль «полководца в изгнании», которая могла пригодиться в предстоявших политических играх.

Линкольн ясно видел, что Макклеллан — «замечательный инженер, но, похоже, с особым талантом создавать неподвижные машины». Поэтому от нового командующего Эмброуза Бёрнсайда он требовал, чтобы военная машина начала двигаться как можно скорее. Бёрнсайд в три дня составил план наступления на Ричмонд: собрать стотысячную армию в один кулак, которым пробить растянувшуюся линию обороны южан у городка Фредериксберг, после чего решительно наступать на юг, на Ричмонд, вдоль единственной тамошней железной дороги. Войска Ли, сосредоточенные северо-западнее, оказались бы отрезаны от своей столицы. «Старый умник» Халлек был исполнен скептицизма, но предоставил всё решать Линкольну. Тот ответил: «План сработает, если вы будете действовать очень быстро, иначе ничего не выйдет»^{575}.

Бёрнсайд понимал, что для прорыва у Фредериксберга нужно быстро переправить гигантскую армию через широкую реку Раппаханнок. Он рассчитывал, что сможет подвести свои поиска к месту переправы раньше, чем туда прибудут главные силы южан. К этому времени армию должны были ждать заранее пригнанные и собранные понтоны в количестве, достаточном для преодоления водной преграды. Останется переправиться, смять слабые заслоны конфедератов и идти вперёд.

Но Бёрнсайд не мог предположить, что срок ожидания средств для переправы затянется больше чем на неделю. К 27 ноября, когда понтоны прибыли в достаточном количестве, дорогу на Ричмонд уже перекрывала армия генерала Ли. Понимая всю серьёзность ситуации, Линкольн пустился на пароходике вверх по Потомаку, чтобы встретиться с Бёрнсайдом. Он надеялся отговорить генерала от прямого удара, предложив взамен известную по военным учебникам идею использовать перевес в силах для атаки сразу в нескольких пунктах, чтобы взять армию Ли в клещи… Но ни Бёрнсайд, ни Халлек не согласились с таким планом, объявив, что его подготовка потребует слишком много времени. Было решено атаковать в лоб, уповая на перевес в силах, высокий боевой дух и хорошую подготовку войск^{576}. Кроме того, Бёрнсайд считал, что именно «простого» прямого удара Ли ждёт меньше, чем обходных манёвров (для Ли это действительно была неожиданность, но неожиданность приятная).