Авраам Линкольн

Вторжение началось в начале июня 1863 года. Ли обтёк полиции федеральной армии с запада, спрятался за лесистыми горами Голубого хребта и быстро пошёл на север по плодородной долине Шенандоа. «Драчливый» Хукер предложил не интересоваться, куда направляется Ли, а немедленно броситься по прямой на Ричмонд. Линкольну пришлось остужать пыл командующего: «Это будет очень невыгодный размен: Вашингтон на Ричмонд». Президент ещё раз объяснил своё понимание стратегии: «Ваша цель — не Ричмонд, а армия Ли. Если он пойдёт к верховьям Потомака, преследуйте его с флангов и тыла, укорачивайте свои операционные линии, пока он растягивает свои. Сразитесь с ним, как только обстоятельства позволят. Если он остался там, где был, — беспокойте его. Беспокойте его!»^{635} С некоторым опозданием Хукер двинулся в погоню за Ли, держась между армией южан и Вашингтоном. Его войска шли по короткой дуге, повторяя изгиб длинной дуги маршрута Ли, поэтому постепенно расстояние между армиями сокращалось.

Тем не менее 22 июня передовые части Ли были уже в Пенсильвании, на земле «свободных штатов». Партии фуражиров рыскали по окрестностям в поисках продовольствия, скота и мелкой живности. Сильно обносившиеся войска очищали склады обуви и одежды, расплачиваясь (или только обещая расплатиться) бессмысленными на территории Союза бумажками Конфедерации. На торговцев и банки попадавшихся по дороге городков накладывалась «контрибуция» (с маленького Йорка, например, взяли 28 тысяч «гринбаксов»). Более того, южане стали брать в плен и отправлять на юг попадавшихся им негров, объявляя беглыми рабами даже свободных^{636}.

Чем больше армия «Потомак» сближалась с армией Ли, тем больше Хукер терял «веру в Хукера». Линкольн, сохранивший командующего после поражения под Чанселорсвиллом, стал наблюдать, как в «драчуне» развиваются худшие пороки Макклеллана. Генерал начал жаловаться на недостаток войск и численное превосходство южан, принялся ссориться со своим непосредственным начальником генералом Халлеком и т. п. Во время одной из таких ссор запальчивый Хукер, словно копируя Макклеллана, подал в отставку — в разгар решающей кампании! Но Линкольн… отставку принял. Командующим стал один из подчинённых Хукера, генерал Мид, человек ответственный, хотя и не очень любимый солдатами, прозвавшими его из-за характерной внешности «старая пучеглазая черепаха». Зато генерал был пенсильванцем, и Линкольн считал, что на родной земле тот будет сражаться изо всех сил. Всего на четвёртый день командования Мида две главные армии Севера и Юга сошлись у городка Геттисберга. Встреча была неизбежной, но место оказалось случайным. 1 июля бригада южан, надеявшаяся захватить в Геттисберге склад с обувью, натолкнулась на передовые части федеральной кавалерии. Стычка переросла в бой, с обеих сторон стали подтягиваться резервы, бой превратился в сражение, а сражение стало решающей битвой войны. Любопытно, что северяне подошли к месту схватки с юга, а южане наступали с севера и запада.

В первый день боёв войска Ли захватили Геттисберг, но северяне прочно укрепились южнее, на высотах с не очень оптимистичным названием Кладбищенская гряда. Во второй день они сорвали попытки Ли охватить с флангов их позиции, по форме напоминающие рыболовный крючок. «Неприятель отбит во всех пунктах»^{637}, — рапортовал Мид вечером. Все ждали, что принесёт решающий третий день сражения.

Линкольн снова не выходил из помещения военного телеграфа. Мерил комнату шагами, читал сообщения и депеши, отдыхал на диване, снова читал новости. Свидетели вспоминали атмосферу «нездоровой суеты». Вдобавок утром 2 июля Мэри сильно разбилась по дороге в Вашингтон: кто-то вытащил болты, крепившие сиденье возницы, на резком повороте тот вместе с сиденьем упал на землю, лошади понесли, и миссис Линкольн пришлось прыгать из экипажа на полном ходу. Она упала на спину и ударилась головой о камень. (Мэри приходила в себя три недели, но окончательно преодолеть последствия аварии не удалось: усилились мигрени, психика стала ещё менее стабильной, участились неожиданные вспышки гнева, публичные выплески эмоций.)

Днём 3 июля генерал Ли собрал самые боеспособные части в плотную многотысячную массу и бросил её в лобовую атаку на центр северян — в тридцатиградусную жару, по открытому полю.