Аврора и Сократ

— Вот так, мы как будто уже побывали в Голландии, — сказал папа, когда они вернулись в свою квартиру.

— Я — послушный ребёнок? — спросила Аврора и пристально взглянула на папу.

Папа так же удивлённо взглянул на неё.

— Или я — непослушный ребёнок? — ужасно испугалась Аврора.

— Нет, нет, Аврора. Ты — просто маленький человечек.

— Если бы я была непослушная, я бы ни за что в Голландию не поехала. Мне что-то не хочется в мешок к Чёрному Петеру.

— Ах, вот ты о чём, — сказал папа. — Нет, дружок, это только в давние времена люди были такие гадкие, что любили пугать детей. Они ведь считали, что дети будут хорошими, только если их удастся запугать до смерти. Знаешь, что я скажу. Ребёнок, который не слушается, он не в ладах сам с собой и всегда несчастлив.

— Я не несчастна, но иногда недовольна.

— Это нормально. Будь такой, какая ты есть.

Что же, неплохо. Ведь подолгу выдавать себя не за того, кто ты есть, это ужасно трудно. И очень утомительно.

— Знаешь, нас до отъезда ждёт ещё столько дел, — сказал папа. — Хотя, с другой стороны, это хорошо. Ведь оставшиеся дни пролетят в один миг.

Его слова прозвучали странно, но через несколько дней Аврора убедилась в их справедливости.

На пароме

Перед отъездом в Голландию папа основательно подготовил машину. Он опустил спинки задних сидений, поставил чемоданы на пол между ними, уложил на них сверху матрац из пористой резины и застелил всё шерстяным одеялом. Получилось что-то вроде маленькой комнатки, в которой они могли сидеть и валяться без обуви. А если они устанут, они могли лежать, устроившись на подушках и укрывшись одеялом.

У переднего сиденья рядом с папой тоже стоял чемодан. Он был как бы его напарником в путешествии. В него папа уложил спальное бельё, зубные щётки и другие вещи, которыми они собирались пользоваться в пути.

Вот так. Они вроде бы никуда и не уезжали. Никто не провожал их и не махал им вслед рукой.

Но как раз в ту минуту, когда папа уже завёл мотор, к ним подбежал мальчик. Это был Кнут.

— А, вот вы где, — сказал он. — Доброго вам пути! Вот тебе, Аврора, разделочная дощечка. Я смастерил её на уроке труда.

— Смотри, папа, какая дощечка, она для нарезки хлеба!

— Ты можешь подарить её папе или маме, если, конечно, не хочешь пользоваться ею сама. — И Кнут сделал вид, будто для него это не так уж и важно.

— Ну зачем же. Пусть это будет Аврорина дощечка, — сказал папа.

— Почему бы тебе не поехать с нами, — спросила Аврора.

— Да я был бы не прочь, но кто-то должен оставаться дома с мамой, чтобы она не была одна. Ладно, мне пора бежать. В тот дом, что стоит в лесу.

Авроре не понравилось, что Кнут не остался на месте, чтобы помахать им рукой. Ну, конечно, ему гораздо интереснее пообщаться с Мортеном и другими. Ей тоже хотелось бы отправиться в лес и поиграть там с Самоварной Трубой и Мортеном и послушать рассказы бабушки, а не ехать куда-то за тридевять земель. Хотя она ведь едет к маме. Нет, лучше она к ней поедет!

— Ты не забыл свой паспорт, папа? — спросила Аврора.

— Нет, не забыл. Поехали!

Но, хотя папа старался вовсю, мотор всё не заводился.

— Это потому, что на улице слишком холодно, — сказал папа. — Беспокоиться нет причин, он сейчас заведётся.

Папа немного подождал, и в самом деле через некоторое время машина чихнула один раз, другой и поехала — и скоро их корпус остался позади, и, если бы башни умели махать рукой, эта обязательно бы помахала.

— Хотелось бы поскорее попасть на борт, — сказал папа. — Я ещё никогда не ездил на машине и в то же время на корабле.

— Не спеши, — сказала Аврора.

Они быстро ехали к городу, к пристани, у которой стоял паром. Задняя часть у него была как будто обрублена, но так казалось только потому, что в ней были раскрыты настоящие ворота и в них въезжали автомобили. Внутри в пароме были проложены две колеи, которые, поднимаясь, почти пропадали у палубы.

— Невероятно! Как же я по ним въеду? — воскликнул папа. — Вряд ли я смогу точно в них попасть и не потерять равновесия.

Но тут им помогли. К машине подошёл член экипажа и сказал:

— Я проведу вашу машину на место. Большинство водителей пользуется нашей услугой.

Отлично! Хорошо, что им пришли на помощь, и ещё лучше, что пользовался ею не один только папа.

— Вот мы и за границей, Сократик, — сказала Аврора. — Ты ведь уже слышал, что здесь не говорят по-норвежски?

И точно, тот человек, что вызвался помочь папе, говорил по-датски.

Их проводили в каюту на двоих: папа занимал одну кровать, а на другой разместились Аврора с Сократом.

— Теперь это наш дом, — сказала Аврора, когда они вошли в небольшую комнатку.

— Да. Выйдем и посмотрим, как пройдёт наше расставание с Норвегией. Или останемся здесь? — сказал папа. — Посмотрим! Мы ведь с ней расстаёмся надолго.

Когда они выходили на палубу, Авроре показалась, будто она слышит музыку. Папа тоже прислушался.

— На судне играет оркестр? Вряд ли. Музыку передают по радио, или где-то рядом проигрывают пластинку. Ещё у них на пароме есть громкоговорители.

— Нет, нет, — возразила Аврора, — это другая музыка.

Музыка и в самом деле доносилась не с корабля, а откуда-то снаружи.