Аврора из корпуса «Ц»

Позже в тот же день пришёл Кнут, он тоже позвонил им в дверь. Кнут принёс папе в подарок головоломку из тех кубиков, что складываются в картину, чтобы ему, пока он будет подолгу лежать в постели, было бы чем заняться. Кнуту самому подарили этот пазл, когда он болел, но больше он ему был не нужен. Папа ещё раз сердечно поблагодарил Кнута, и мальчика угостили молоком и кусочком торта, потому что его мама ещё не пришла с работы.

В этот вечер они легли спать рано, чтобы встать хорошо отдохнувшими, маме ведь опять придётся поехать на работу в контору. Перед тем как уйти, она произнесла перед Сократом долгую речь, сказав, что он должен хорошо слушаться папу, который уставал очень быстро.

Но всё равно без Авроры на следующее утро папе пришлось бы трудно. Запеленав Сократа, он побледнел и вынужден был прилечь.

— Аврора, ты сможешь его покормить? — попросил он.

— Ну конечно, — сказала Аврора.

А потом, когда наступило время мыть посуду, Аврора её помыла, а папа сидел рядом на стуле и вытирал посуду полотенцем.

Перед уходом мама поставила на газ большущий чан, чтобы прокипятить пелёнки, и папа с Авророй долго следили за ним. Пелёнки лежали в чане и кипели так, что от них поднимался пар, но, конечно, папа даже с Авророй никак не мог поднять чан и отнести его в ванную.

— Будем вылавливать их по одной, — сказал папа. — Принеси ленивку!

Папа откинул крышку чана, а потом половником вычерпал из него немного горячей воды. После этого он взял палку, отодвинулся от плиты и стал вылавливать пелёнки. Всё это выглядело немного смешно, но вскоре из-за наполнившего кухню пара Аврора не видела ничего.

Выловленную пелёнку папа клал на широкое блюдо, а Аврора относила её в ванную комнату и выплёскивала в ванну. На то, чтобы выстирать пелёнки, у них ушло что-то около часа, но, когда наконец Аврора встала на стул и развесила их для просушки, оба почувствовали прилив гордости.

— А сейчас я пойду и посплю с часок, — сказал папа, — но не больше, нам ещё понадобится время, чтобы приготовить обед. Как раз это и требуется, когда ты не такой уж сильный, — обед и время, чтобы всё делать не торопясь.

Пока папа спал, Аврора сидела на своей скамеечке в прихожей, прихватив с собой будильник. Папа показал ей на циферблате место, куда должна показывать стрелка в тот момент, когда его надо будет разбудить, вот Аврора и сидела в прихожей, не пропуская никого, кто бы мог его сон нарушить.

Вдруг она услышала шаги в коридоре за дверью и открыла её, чтобы никому не дать времени нажать на кнопку звонка.

То была мама Бритт-Карен.

— Я хотела спросить, как у вас всё прошло. Вам кто-нибудь помогал сегодня или вся работа свалилась на твоего отца?

— У него ещё есть я.

— Я знаю сама, каково это — вернуться домой из больницы, когда совсем нет сил. Как, например, вы справились со стиркой пелёнок? Чан до того тяжёлый!

— А мы подцепляли их палкой, и поднимать чан нужды не было, — сказала Аврора.

— Да уж, усердней вас никого не найти, — сказала мама Бритт-Карен.

Она приветливо улыбнулась Авроре и ушла, а Аврора просидела на скамеечке ещё целый час, прежде чем разбудить папу. Он встал после сна заметно посвежевшим и более сильным.

Старая собака

Сократ, пока папа лежал в больнице, как будто вырос и теперь в обед стал есть настоящую пищу вроде морковного пюре, мясных котлеток, печёночного паштета и других вкусных младенческих блюд.

Сократ и папа вместе осваивали новое меню и трудились на совесть. Но Сократ, ничуть не стесняясь, выплёвывал еду прямо на папу. Как же иначе он мог показать, что новые блюда ему не нравятся? Ещё он, естественно, мог бы плакать или извиваться, как змейка, в руках у папы, но это же было так неудобно. Тогда ты вроде бы как капризничаешь, и, кроме того, когда ты ешь и плачешь одновременно, легко поперхнуться.

Поэтому Сократ считал за лучшее просто выплёвывать еду, как только она попадала ему в рот. Иногда он и в самом деле трудился на совесть и проглатывал несколько ложек — только для того, чтобы папу порадовать. Но всему надо знать меру. И Сократ не успокаивался, пока не получал свою бутылочку. Как они не понимают, что ему хочется именно её, а не мешанины, которая даже не лезет в соску? Иногда после такой кормёжки папе приходилось ложиться и отдыхать, да и Сократ тоже порядочно уставал.

Хорошо ещё, что мама сама покупала продукты и папе не приходилось ходить в магазины.

Но однажды, когда Аврора с папой переодевали Сократа, они вспомнили, что молока у них не осталось.

— Бог ты мой, — сказал папа. — Аврора, загляни в холодильник! Нет ли там ещё молока?

— Нет, папа. Мы же истратили последнее, когда готовили шоколадный пудинг.

— И что на это, как ты думаешь, скажет Сократик? — Папа не сказал это, а прошептал из опасений, что Сократ услышит его, хотя тот ещё лежал в своей кроватке.

— О, он много чего нам скажет. Как раз в это время он обычно выпивает целую бутылочку молока.

— Ты не сходишь за ним в магазин?

— Схожу.