Аврора из корпуса «Ц»

— Да, выглядит неважно, — сказал папа. — Знаешь, как тебе следовало бы одеться? Надеть спереди белый фартук, а на голову — косынку из того же материала. Тогда всё выглядело бы прекрасно. Тогда бы всё выглядело так, словно и должно так выглядеть. Было бы у нас время, мы бы сходили в магазин и купили такой же материал или готовый фартучек, а деньги взяли из рассчитанных на продукты на следующую неделю.

— Ага, и неделю бы не ели, — сказала Аврора.

— Ну, мы могли бы жить намного дешевле. Мы бы ели много овсяной каши и всего прочего, ведь из-за купленной пластинки мы всё равно будем экономить. Но в магазин мы уже не успеем. Так что оставим это.

Папа оглянулся и вдруг замер, уставившись на кухонные занавески. Они были сшиты из белого тонкого материала с рисунком в красный цветочек с оборочками внизу.

— Вот, — сказал папа.

Он сказал это, скорее всего, самому себе. Выскочил из кухни, принёс ножницы и, прежде чем Аврора успела ему что-нибудь сказать, разрезал одну из занавесок ровно посередине. Потом нашёл в шкатулке тесёмку и белую нитку и пришил тесёмку к бывшей занавеске.

— А мне кажется, что ты мастер шить, — похвалила его Аврора.

— Мне сейчас и самому так кажется, — сказал папа. Он примерил фартучек Авроре, кивнул и пробормотал: — А будет хорошо. И нешироко, и довольно коротко.

Снизу занавеску украшали оборочки. А теперь они украшали фартучек. Не так глупо. Потом папа завязал фартучек на Авроре и потянул её в коридор, чтобы она посмотрела на себя в зеркало. Аврора заглянула в него и увидела ужасно красивую девочку в красном шёлковом платьице и изящном лёгком белом фартучке с красными цветочками. Папа снова исчез на кухне, а когда Аврора зашла туда вслед за ним, то увидела, как он ловко вырезает треугольник из куска занавески, который отрезал раньше. Теперь от него почти ничего не осталось, хотя вторая половина занавески была нетронутой и выглядела совсем как обычно.

— Вот, — сказал папа.

Он завязал треугольник на голове Авроры, и теперь, посмотревшись в зеркало, она увидела маленькую девочку в шёлковом платье и белом фартуке с косыночкой на голове, и косыночка была точно из того же материала, что и фартук.

— Ещё минутку, — сказал папа.

Он надел Авроре на плечи маленькую трикотажную курточку, вручил граммофонную пластинку, которую сам же купил, и сказал:

— Вот теперь, Аврора, ты можешь чувствовать себя уверенно. Так сколько же лет исполняется сегодня Нюсси?

— Пять лет.

— Ага, — сказал папа. — Тогда скажи ей, что человек, сочинивший музыку на этой пластинке, начал играть совсем маленьким, а когда ему исполнилось пять лет, он уже сочинял музыкальные пьесы и играл их для королей и императоров. Ты знаешь, как его зовут, Аврора?

— Моцарт.

— Но ты не знаешь его имени полностью?

— Нет, только Моцарт.

— Вольфганг Амадей, — добавил папа. — А на пластинке записана музыка из «Дон Жуана». Расскажи ей! Нюсси полезно будет об этом узнать.

— Наверное, — согласилась Аврора.

И она засеменила в гости. Не пристало же ей идти обычным шагом в таком прекрасном платье! Интересно, кто ещё будет в гостях? Понятно, что там будут сама Нюсси и Бритт-Карен, но будут ещё и другие. Нюсси разрешили пригласить четверых. Значит, будет кто-то ещё, кого Аврора не знала. Ах как хорошо было бы взять с собой того пуделя и пойти с ним по этому коридору, а потом вверх по лестнице.

И вот она уже у двери в квартиру Нюсси. Внутри звучали голоса и громкая музыка.

Аврора позвонила, и к двери кто-то подбежал.

Дверь открылась. Перед ней стояли четыре девочки и смотрели на неё. Нюсси, Бритт-Карен и ещё две девочки, которых Аврора пока не знала. Она поспешила отдать пакет Нюсси, и все девочки в один голос закричали:

— Ах, Нюсси, вот тебе и вторая пластинка!

— Да, теперь у меня две пластинки, — обрадовалась Нюсси. — Сейчас сниму старую, и мы послушаем новую.

Она поставила новую пластинку, и в комнате сразу стало тише по сравнению с той музыкой, которая звучала раньше. Тут же появилась Нюссина мама, которая сказала:

— Это же классическая музыка. Тебе, Нюсси, нужно будет её беречь.

— Ты ещё больше полюбишь её, когда прослушаешь несколько раз, — сказала Аврора. — Папа сыграл её один раз дома, и ещё я слышала её в магазине. А знаешь ли ты, что человек, сочинивший её, играл для королей и даже императоров ещё мальчиком. Ему было тогда всего пять лет.

— Моя двоюродная сестра пела на ярмарке, когда ей было четыре с половиной года, — сказала Нюсси. — Но она заболела свинкой. Поэтому и не пришла сегодня.

— И как же звали того талантливого мальчика? — спросила мама Нюсси.

— Вольфганг Амадей Моцарт, — сказала Аврора, — а на пластинке музыка из «Дон Жуана».

— Это же надо, какая она умная, — сказала одна из девочек, которых Аврора не знала.

— Ты и сама могла бы быть не глупее, — ответила Бритт-Карен и взяла Аврору за руку, и Аврора ужасно обрадовалась, что Бритт-Карен была так любезна и вроде бы выступала с ней заодно.

— Ты сегодня такая красивая, — сказала мама Нюсси, — в красном платьице с фартучком и в косыночке.

— И я тоже хочу такой, — сказала Нюсси. — Только он должен быть голубенький.