Автобиография

В Брюсселе я также выступила с инициативой по дерегуляции, направленной на создание стимула для развития Сообщества как зоны свободной торговли и свободного предпринимательства. Предполагалось, что эта инициатива будет соответствовать нашей экономической политике: мне никогда не было понятно, почему некоторые консерваторы принимают, что свободные рынки подходят Британии, но также готовы согласиться с дирижизмом, когда он упакован в европейскую обертку. Я заметила, что Римский договор о создании Европейского экономического сообщества (ЕЭС) – это документ об экономической свободе, и мы не можем допустить превращения его в документ для тысячи мелких правил. Мы должны стремиться сократить бюрократию в бизнесе и добиться, чтобы рынки труда работали надлежащим образом, создавая рабочие места. Некоторые законы Сообщества исправлялись до сорока раз: нам необходимо подумать, что это означает для мелкого торговца. Я указала на огромную пачку директив, лежащих передо мной, директив, касающихся НДС и законодательства о компаниях. В 1984 года было пятьдесят девять новых постановлений. Среди них – три моих самых любимых: проект постановления об иле в сельском хозяйстве; проект постановления о торговле фаршем; и проект постановления, исправляющего основной закон об общей организации рынка козьего мяса.

Моя инициатива получила широкую поддержку; но, конечно же, Комиссия – источник проблемы – должна была провести ее в жизнь.

Как раз в Брюсселе была организована новая Комиссия во главе с М. Делор в качестве президента. Все, что мне было известно в то время, что М. Делор необычайно интеллектуален и энергичен и что ему, как министру финансов Франции, приписывали заслуги сдерживания изначальной левой социалистической политики правительства президента Миттерана и установления финансов Франции на более крепкий фундамент.

Я назначила лорда Кокфилда новым британским членом Европейской комиссии. В Кабинете для него не было позиции, и я подумала, что он сможет быть полезен в Брюсселе. Так и случилось. Артур Кокфилд от природы был технократом, обладающим большими способностями и склонностью к решению проблем. К сожалению, он часто пренебрегал более масштабными вопросами политики – конституционным суверенитетом, чувством национальной гордости и побуждениями к свободе. Он был и пленником, и хозяином своего предмета. Ему все давалось очень легко: и, усвоив местный образ жизни, переходить от дерегуляции рынка к его ре-регуляции под эгидой гармонизации. Увы, очень скоро мой старый друг и я стали конфликтовать.

Оглядываясь назад, саммиты в Дублине и в Брюсселе были интерлюдией между двумя великими вопросами, которые преобладали в политике Сообщества в те годы – бюджет и Единый рынок. Единый рынок, первооткрывателем которого была Британия, должен был дать Римскому договору реальный материал и возродить его цель по либерализации, свободной торговле и дерегулированию. Я поняла, насколько важно было заранее заложить основы для этой новой стадии в развитии Сообщества. Я надеялась, что важным первым шагом станет документ, над которым работали Джеффри Хау и я для миланского заседания, организатором и председателем на котором была Италия, в пятницу 28 и субботу 29 июня 1985 года. Он включал в себя четыре раздела: установление Общего рынка, усиленное политическое сотрудничество, улучшения в принятии решений и улучшенное использование высоких технологий. Наиболее важный элемент представлял раздел о «политическом сотрудничестве», что, говоря обычным языком, означает «внешняя политика». Целью было более тесное сотрудничество между государствами – членами Сообщества, которое, в свою очередь, оставляло бы за государствами право идти своим путем.

Я была настроена добиться соглашения по нашим взглядам задолго до Миланского совета. Поэтому когда канцлер Коль в субботу 18 мая приехал для переговоров в Чекерс, я показала ему документ по вопросу о политической сотрудничестве и сказала, что мы подумываем о том, чтобы выступить с ним в Милане. Я сказала, что хотела бы иметь документ, отдельный от Римского договора, чтобы сотрудничество было основанно на межправительственном соглашении. Канцлер Коль, казалось, соглашался с нашим подходом, и я своим чередом отослала копию во Францию. Представьте мое удивление, когда перед самой поездкой в Милан я узнала, что Германия и Франция представляют свой собственный документ, почти идентичный нашему. Таковы были последствия предварительной консультации.