Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

Вторая важная составляющая карикатуры 1920‑х годов – ее просветительская направленность, в политических реалиях этого периода смещающая акценты с внутренней политики на внешнюю. Например, «Правда», помещавшая с середины 1920‑х годов карикатуры в левый верхний угол первой полосы. (это позволяло демонстрировать ее как на газетных лотках как важнейший элемент свежего номера), в основном выбирала их темами именно международные события, почти никогда не имевшие прямого отношения к каким-либо советским реалиям. В этом смысле советская карикатура этого времени обладала нестандартной особенностью: при относительно малой распространенности и дороговизне более или менее качественных фотографий изображение Чемберлена в карикатуре в «Известиях» было, по сути, единственным способом познакомить рядового партийца с портретом британского премьера. Мало того, карикатурный премьер был даже предпочтительнее фотографического, как и шаржированный член Политбюро: заостренные карикатурой или шаржем черты лица запоминались лучше, чем любой фотопортрет, а карикатурно обыгранный сюжет международной политики был схемой, более доступной читателю, чем текстовое объяснение происходящего обозревателем в статье. Объяснительная функция карикатуры – явление, известное по европейской политической карикатуре еще с XIX века, но в случае СССР возрождение жанра затрагивало даже внутреннюю политику: со второй половины 1920‑х годов карикатурный Троцкий был явно на порядок более известен советскому пролетариату, чем де-факто запрещенный фотографический (полутора десятилетиями позже тот же сюжет повторится в советской прессе с Гитлером и другими нацистскими вождями в Германии: его лицо знали в исполнении Кукрыниксов и Ефимова, но не в фотоработах его личного фотографа Генриха Гофмана). Парадоксально, но образ Троцкого в советской карикатуре 1920‑х годов, причем не обязательно сатирической, сильно перекликается с визуальными конвенциями изображения Троцкого в «белой» прессе времен Гражданской войны, где еврей – предводитель пролетарской Красной армии был предметом бесчисленных визуальных нападок. Впрочем, индивидуальный имидж Троцкого, который тот открыто культивировал с ранних 1920‑х, был весьма пригодным к шаржированию сам по себе – в этом смысле так же сложно отделять природные особенности портрета Ленина от результата работы, проделанной плеядой советских графиков при создании советской иконографии образа вождя.

Отметим, что «шаржевая» составляющая вообще преобладает в советской официальной карикатуре, если ее сравнивать со складывавшимися конвенциями графических записок, которые, как правило, останавливались на по возможности неискаженном портретном сходстве героев – в отличие от авторов «круга Политбюро», карикатуристы ранних 1920‑х не были ограничены дружескими связями. И в сатирических, и в юмористических карикатурах они были ограждены от претензий личного плана: если конкретный персонаж может (или должен) быть изображен в карикатуре или шарже, если цензура не имеет ничего против самого факта карикатуры – шаржирование черт лица для карикатуриста совершенно законно.