Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Важнейшим элементом в работе Булларда было использование теоремы Эйлера – математической формулы, описывающей перемещение шара или приблизительное положение, в котором он окажется, если его повернуть, исходя из начального положения и угла поворота (подъема или понижения поверхности). Благодаря работе Квеннелла Буллард понял, что, поскольку континентальные блоки при движении описывают окружность, теорему Эйлера можно применить к рассматриваемой проблеме – воссозданию объединения континентов – и моментально преодолеть препятствия. Теорему можно применить, потому что Земля – это шар, а не плоская поверхность. Вкратце, Буллард установил, что вращение вокруг оси шара объясняет, каким образом неподвижная плита движется по поверхности шара[270]. Всякое вращательное движение имеет ось. Буллард и его коллеги оценивали степень соответствия континентов, получаемого при использовании теоремы Эйлера, потому что, если объединение южных материков происходило довольно легко, то северные было гораздо труднее совместить в результате сложного движения плит в Северном полушарии. Ученые использовали подгонку методом наименьших квадратов, а анализ проводили на первых компьютерах соавторы статьи – Эверетт и Смит. Эти первые компьютеры оказались незаменимы для анализа. Для некоторых участков не удавалось найти оптимального решения, в том числе для зоны у юго-западной Ирландии и фрагментов срединно-океанического хребта, наряду с Исландией и Фарерскими островами.

В 1970-х гг. произошло объединение данных и информации, полученных в прежние десятилетия, в разумную теорию. Тем не менее скептики считали, что предложенный механизм нереален; этих ученых называли «фиксистами». В другом лагере были «мобилисты», сторонники теории дрейфа континентов. Подобно тому как это происходило с другими теориями во времена их появления, различные точки зрения привели к серьезным обсуждениям, спорам и, временами, язвительности. До 1970 г. к мобилистам относились с издевкой, после 1970 г., когда в большом количестве стали поступать данные и отчеты, приверженность фиксизму стала считаться устаревшей. Факультеты колледжей и университетов приобретали и теряли свою репутацию в зависимости от того, какую сторону в споре поддерживал их профессорско-преподавательский состав[271]. Ученые тоже приобретали и теряли репутацию, в соответствии с тем, какую точку зрения в этом споре они принимали. Некоторые геологи беспокоились о том, что принятие теории тектоники плит будет означать «конец» геологии, поскольку эта идея угрожает существующему положению вещей. Конечно, оказалось все наоборот: теория открыла новые перспективы для исследований. Уильям Эвинг, великий путешественник и исследователь океанического дна, сам до 1970-х гг. придерживался идей фиксизма, но в конце концов принял появление и развитие теории тектоники плит, для которой его исследование заложило основу.

Научно-исследовательская работа Булларда и его коллег обеспечила связь между гипотезой дрейфа континентов и теорией тектоники плит, а позднее она приобрела планетарный масштаб. Исследования, позволяющие более полно понять во всех деталях теорию тектоники плит, продолжаются и по сей день. В 1990-х гг. геофизик Сэйя Уеда (1929–1923), профессор Токайского университета, в своей работе пролил свет на роль глубоководных желобов, считавшихся пассивными структурами, в которых просто встречаются две плиты без активной динамики самого желоба. Другие японские исследователи, в частности Акихо Мийясиро (1920–2008), петролог, специалист по метаморфическим породам из Университета штата Нью-Йорк в Олбани, выяснил, как формируются различные типы метаморфических пород в разной тектонической обстановке, связанной с зонами субдукции (местами, где одна плита пододвигается под другую и погружается в мантию, в результате чего часть материала плиты перерабатывается и уничтожается, что часто приводит к закрытию океанических бассейнов) и островными дугами (длинными цепями вулканических островов, появляющихся в результате поднятия магмы вдоль конвергентных границ плит). В 2000 г. Ричард Гордон (р. 1953), геофизик из Университета Райса, описал зоны диффузных границ плит[272]. Эти зоны отличаются от более привычных границ плит по ширине, степени напряжения и скорости движения в год. Примером диффузной зоны плиты служит Провинция бассейнов и хребтов на западе США.

Геологи установили существование цикла Уилсона в докембрийских горных породах периода гренвиллского горообразования, доказав, что тектонические движения плит происходили еще до мезозойской эры. Этот цикл представляет собой кульминацию глобальной тектоники плит и служит иллюстрацией того, как границы разных плит соединяются, как сталкиваются континенты, как раскрываются бассейны океанов и как в желобах одна плита пододвигается под другую с погружением материала в мантию.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука