Читаем Автобиография Земли. 4,6 миллиарда лет захватывающей истории нашей планеты полностью

Существует несколько способов, используемых учеными для определения величины землетрясений для их сравнения. Один из способов оценки магнитуды землетрясений известен большинству людей – это шкала Рихтера, названная так по имени сейсмолога и физика из Калифорнийского технологического института Чарлза Рихера (1900–1985), который разработал ее в 1935 г. для количественной оценки землетрясений в Южной Калифорнии[274]. Шкала Рихтера основана на высоте (амплитуде) сейсмических волн, генерируемых в ходе конкретного землетрясения и регистрируемых сейсмометром (прибором для записи сейсмических волн). Высота волны сопоставляется с расстоянием сейсмометра от эпицентра для вычисления магнитуды землетрясения. Шкала Рихтера – логарифмическая: например, изменение магнитуды с 4,0 до 5,0 по шкале Рихтера означает примерно в 10 раз бо́льшую силу землетрясения, тогда как землетрясение с магнитудой 6,0 в 1000 раз сильнее, чем землетрясение с магнитудой 4,0.

По мере увеличения количества сейсмометров по всему миру ученые осознали, что шкала Рихтера не в полной мере описывает все регистрируемые землетрясения, и, в частности, недооценивается магнитуда землетрясений в зонах субдукции. В последующие годы после создания шкалы Рихтера геологи и сейсмологи разработали другие шкалы для оценки землетрясений, например, предназначенные для оценки энергии конкретных видов сейсмических волн по их амплитуде, но и эти методы тоже имели свои ограничения. Самая полная шкала – это шкала моментных магнитуд, разработанная в 1979 г. сейсмологом из Геологической службы США Томасом Хэнксом и Хироо Канамори, профессором сейсмологии Калифорнийского технологического института[275]. Шкала моментных магнитуд служит для оценки энергии, выделяемой во время землетрясения, и в ней учитываются параметры, не рассматривавшиеся в более ранних шкалах, включая длину разрыва и величину смещения горных пород вдоль разрыва при землетрясении. Эта шкала, как и остальные, тоже логарифмическая[276].

В новостных репортажах часто неправильно указывают, что магнитуда землетрясения составила столько-то единиц по шкале Рихтера, но на самом деле речь идет о моментной магнитуде, о которой сообщает Национальный информационный центр по землетрясениям Геологической службы США[277]. Журналисты часто путают изменение амплитуды сейсмических волн с изменением магнитуды землетрясения. Например, с увеличением магнитуды землетрясения на единицу амплитуда волн возрастает в 10 раз. Но количество высвобождаемой энергии определяется логарифмической функцией, поэтому увеличение магнитуды землетрясения с 4 до 5 единиц отражает 32-кратное увеличение высвобождаемой энергии, а изменению магнитуды с 4 до 6 соответствует приблизительно 1000-кратное увеличение высвобождаемой энергии. Без правильного понимания разницы между амплитудой и магнитудой общество может недооценивать возможные последствия землетрясения.

Теория тектоники плит

Большие литосферные плиты на Земле, состоящие из океанической коры или из океанической и континентальной коры, взаимодействуют друг с другом по краям, где они встречаются. В зависимости от тектонических механизмов, существующих в конкретном месте, или создаются новые плиты, а старые разрушаются, или две плиты скользят друг относительно друга.

Один из основных типов границ плит, называемых дивергентными, или конструктивными, границами, или центрами спрединга, наблюдается в месте образования материала новой плиты на дне океана в районах срединно-океанических хребтов (см. главу 5, цветную вклейку 5.1). Большая часть дивергентных границ плит находится в океанах, но иногда они появляются и в континентальной коре, постепенно раскалывая сушу, как в случае Восточно-Африканской рифтовой долины. Остров Исландия расположен на вершине Срединно-Атлантического хребта над мантийным плюмом – локализованной колонной магмы.

Другой основной тип границы литосферных плит – конвергентная граница, на которой материал старой плиты поглощается в глубоководных желобах (см. главу 5, цветная вклейка 5.1), когда одна литосферная плита, сложенная из океанической коры, пододвигается (подныривает) под плиту меньшей плотности, небольшая часть которой сложена из океанической, а бо́льшая часть – из континентальной коры. Примером такого процесса служит Алеутский желоб недалеко от Аляски и зона субдукции Каскадия на Тихоокеанском Северо-Западе. Другой вариант процессов, наблюдаемых на конвергентных границах плит, – горообразование при столкновении двух континентальных блоков, как в случае с Гималаями.

Еще один основной тип границ существует там, где плиты скользят относительно друг друга (см. главу 5, цветная вклейка 5.1), например, разлом Сан-Андреас в Южной Калифорнии, силы консервативны и горные породы не создаются и не разрушаются. Эти границы называют трансформными, или сдвиговыми.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научный интерес

Зачем мы спим
Зачем мы спим

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон — это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему».

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях
Зачем мы спим. Новая наука о сне и сновидениях

До недавних пор у науки не было полного представления о механизмах сна, о всем многообразии его благотворного влияния и о том, почему последствия хронического недосыпания пагубны для здоровья. Выдающийся невролог и ученый Мэттью Уолкер обобщает данные последних исследований феномена сна и приглашает к разговору на темы, связанные с одним из важнейших аспектов нашего существования.«Сон – это единственное и наиболее эффективное действие, которое мы можем предпринять, чтобы каждый день регулировать работу нашего мозга и тела. Это лучшее оружие матушки-природы в противостоянии смерти. К сожалению, реальные доказательства, разъясняющие все опасности, которым подвергаются человек и общество в случае недосыпания, до сих пор не были в полной мере донесены до людей. Это самое вопиющее упущение в сегодняшних разговорах о здоровье. Исправить его как раз и призвана моя книга, и я очень надеюсь, что она превратится для читателя в увлекательное путешествие, полное открытий. Кроме того, книга нацелена на пересмотр оценки сна и изменение пренебрежительного отношения к нему». (Мэттью Уолкер)

Мэттью Уолкер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Изобретение науки. Новая история научной революции
Изобретение науки. Новая история научной революции

Книга Дэвида Вуттона – история великой научной революции, результатом которой стало рождение науки в современном смысле этого слова. Новая наука – не просто передовые открытия или методы, это новое понимание того, что такое знание. В XVI веке изменился не только подход к ней – все старые научные термины приобрели иное значение. Теперь мы все говорим на языке науки, сложившемся в эпоху интеллектуальных и культурных реформ, хронологические рамки которой автор определяет очень точно. У новой цивилизации были свои мученики (Джордано Бруно и Галилей), свои герои (Кеплер и Бойль), пропагандисты (Вольтер и Дидро) и скромные ремесленники (Гильберт и Гук). Она дала начало новому рационализму, покончившему с алхимией, астрологией и верой в колдовство. Дэвид Вуттон меняет наше представление о том, как происходили эти знаковые преобразования.«Наука – программа исследований, экспериментальный метод, взаимосвязь чистой науки и новой техники, язык отменяемого знания – появилась в период с 1572 по 1704 г. Последствия этого видны до сих пор – и, по всей вероятности, не исчезнут никогда. Но мы не только используем технологические преимущества науки: современное научное мышление стало важной частью нашей культуры, и теперь нам уже трудно представить мир, в котором люди не говорили о фактах, гипотезах и теориях, в котором знание не было основано на свидетельствах и где у природы не было законов. Научная революция стала почти невидимой просто потому, что она оказалась удивительно успешной». (Дэвид Вуттон)

Дэвид Вуттон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука