Автоквирография

Я поворачиваюсь к живому Себастьяну – почему-то он выглядит совсем не так, как на фотографии, – взгляд настороженный, кожа чистая даже без фотошопа, на щеках легкая щетина. Я, как всегда, не могу оторваться от залитых краской щек. Он смущен или предвкушает приятное? Хочу увидеть всю палитру его румянца!

– Можно воду.

Себастьян уходит, и я смотрю ему вслед, прежде чем снова сосредоточиться на обрамленных чудесах этого дома. Документ в тяжелой позолоченной раме называется «Семья: Воззвание к миру»[34].

Ничего подобного я в жизни не видел. В нашем доме скорее либеральный манифест на стену повесят.

Я дочитываю до четвертого параграфа, в котором церковь СПД заявляет: «Бог повелел, чтобы священные силы деторождения могли использовать только мужчина и женщина, состоящие в законном браке как муж и жена», когда Себастьян вкладывает мне в руку холодный стакан с водой.

Я так пугаюсь, что едва не роняю его на пол.

– Вот это интересно, – говорю я, стараясь не выдать эмоций, а сам разрываюсь между желаниями дочитать до конца и стереть из сознания все уже прочитанное и усвоенное.

Я начинаю понимать, что имела в виду мама, желая спасти меня от тлетворной идеологии мормонизма.

– Да, страница одна, а посылов много, – соглашается Себастьян, но что он чувствует, по его тону непонятно. Все «воззвания» я знал еще до прихода сюда – и что секс для гетеросексуалов, и что долг родителей прививать детям истинные ценности, и что секс в безбрачии запрещен, и что самое главное – молиться, молиться и молиться, – только в доме Себастьяна они кажутся куда реальнее.

А все мои чувства – капельку нереальнее.

В секундный нокаут отправляет осознание того, что семья Себастьяна не просто тешится красивой идеей. Они не визуализируют идеальный мир, не играют в игру «Было бы классно, если…». Они искренне верят в этого Бога и в эти догмы.

Я поворачиваюсь к Себастьяну: он наблюдает за мной с совершенно непроницаемым видом.

– Немормоны ко мне в гости прежде не приходили, – говорит он. Ну и телепат! – Я просто смотрю, как ты все это воспринимаешь.

Я выбираю кристальную честность:

– Понять сложновато.

– Ты хоть раз открывал Книгу Мормона? Хоть раз пытался читать? Вдруг она отклик вызовет? – Себастьян поднимает руки. – Я не вербую тебя – я просто интересуюсь.

– Можно попробовать.

На самом деле пробовать я не хочу.

Себастьян пожимает плечами.

– Прямо сейчас давай лучше сядем и обсудим твой роман.

Напряжение спадает, и лишь теперь я чувствую, что стоял, сжавшись в комок, и боялся вздохнуть.

Мы идем в большую комнату, которая уютнее гостиной в передней части дома и не такая стерильная. Здесь множество семейных фотографий – общих, парами, поодиночке у дерева, – и абсолютно на каждой они улыбаются, причем улыбаются искренне. Свою семью я считаю счастливой, но во время последней фотосессии мама пригрозила Хейли набить ей шкаф яркой одеждой от «Гэп», если та не прекратит дутьcя.

– Таннер! – негромко окликает Себастьян. У меня на глазах он расплывается в улыбке и, не выдержав, хохочет. – Фотографии настолько интересные?

Судя по его стебу, я веду себя как дитя гор.

– Извини! Фотографии такие… до очаровательного правильные.

Себастьян качает головой, опускает взгляд, но улыбаться не перестает.

– Ладно, поговорим наконец о твоем романе.

Да, Себастьян, о моем романе. Мой роман о тебе.

Моя уверенность удирает с места преступления. Я передаю Себастьяну распечатанные страницы.

– Пока это явно не шедевр, но…

Себастьян переводит взгляд на меня: в глазах у него загорается огонек интереса.

– Мы сделаем его шедевром.

Ну, хоть один из нас настроен оптимистически!

Я поднимаю подбородок: мол, вперед с песней. Себастьян выдерживает мой взгляд и улыбается.

– Не нервничай! – подначивает он меня и снова переключается на распечатки. Я наблюдаю, как его глаза скользят по строчкам, и в горле у меня, по ощущениям, застывает не ком, а боевая граната.

Зачем я согласился? Зачем лихорадочно переписывал главы? Да, мне хотелось сегодня встретиться с Себастьяном, но разве не проще было сохранить написанное в тайне до тех пор, пока у нас с ним не прояснится?

Едва подумав об этом, я понимаю, что поддался подсознательному желанию: мне хотелось, чтобы Себастьян искал в готовых главах себя. В них так много из наших с ним разговоров! Я здесь, чтобы выяснить, которым из возлюбленных Колина он себя видит: Эваном или Йеном.

Дочитав главы, Себастьян кивает, затем перечитывает последнюю.