Автоквирография

Себастьян начинает отзываться, но мать мягко перебивает его, отвечая на некоторые мои вопросы:

– Я не говорю, что ты должен кого-то полюбить. Просто хочу, чтобы ты… ну, завел знакомства… – (Ух, она намекает на девушек!) – Тогда по возвращении с миссии можно…

– Ладно, мам, – тихо говорит Себастьян, снова стреляет в меня глазами и улыбается матери, мол, не обижайся, что я тебя перебил.

Миссис Бразер, видимо, довольная его ответом, меняет тему:

– Твой издатель уже прислал расписание промотура?

Себастьян морщится и качает головой:

– Нет, еще нет.

Улыбка гаснет на губах миссис Бразер, на лбу проступает морщина.

– Боюсь, мы не успеем все организовать, – сетует она. – Нужно оформить тебе документы и договориться по срокам с ЦПМ. Если ты уезжаешь в июне, времени в обрез. Неизвестно, куда тебя отправят, поэтому нужна трехмесячная подготовка в центре.

В любом другом доме столь тщательное планирование подвигло бы меня на шутку об агенте Кью[37] и ручках, превращающихся в топоры-мачете. В любом, но только не в этом. Потом до меня доходит. Мозги у меня, как старый мамин «бьюик». Мама вечно выжимала педаль газа до того, как запустится мотор, свечи заливало, и приходилось ждать несколько секунд, пока они очистятся. Столько же времени нужно мне, чтобы догадаться: Себастьян и его мама говорят об этом лете.

Другими словами, о том, когда он уедет из Прово на два года.

ЦПМ – это центр подготовки миссионеров. Себастьян уезжает через четыре месяца.

Раньше четыре месяца казались мне вечностью.

– Я спрошу, – обещает Себастьян. – При последнем разговоре мне пообещали прислать план-график тура со всеми остановками, как только они его составят.

– До твоего отъезда нужно столько всего успеть, – говорит миссис Бразер.

– Знаю, мам. Я напомню им о себе.

Легонько поцеловав сына в макушку, миссис Бразер уходит, и комнату накрывает плотная тишина.

– Извини, что так получилось, – прерывает молчание Себастьян. Я смотрю на него, ожидая увидеть напряженное лицо, но он широко улыбается. Неловкого разговора между нами как не бывало. Неловкого разговора между ним и матерью – тоже. – Нужно многое согласовать. Я должен скорее показать маме расписание промотура.

– Ясно. – Я щиплю себя за нижнюю губу, думая, как задать интересующий меня вопрос. Это отвлекает Себастьяна, даже улыбка гаснет – он внимательно смотрит, как я касаюсь своих губ.

Не знаю, что особенного в этой крохотной заминке, но мне она говорит о многом, как и его реакция на собственное признание, что в субботу, когда мы занимались катером, он приехал специально ко мне.

Она говорит о многом, потому что улыбка Себастьяна казалась естественной, пока он не взглянул мне на губы, а потом раз – и погасла.

В комнате душно от невысказанных чувств. Они грозовыми тучами висят у нас над головами.

– Куда ты едешь? – спрашиваю я.

Себастьян смотрит мне в глаза, улыбки как не бывало.

– После промотура? Служить на миссию.

– Ага, ага. – Сердце у меня стучит, как сотня стеклянных шариков, катящихся по полу. Зачем только я вынудил его произнести это вслух?! – И ты не знаешь, куда тебя отправят?

– Это выяснится в июле. Ты же сам слышал, что документы мои еще не поданы, но я не могу это сделать до выхода книги.

Человеку непосвященному суть миссии понять сложно. Парней – девушек порой тоже, но не так часто – на два года отрывают от дома и могут отправить в любую точку мира. Зачем? Плодить мормонов. Секс тут ни при чем, по крайней мере пока. Миссионеры плодят мормонов путем крещения.

Их видел каждый: пешком или на велосипеде, в чистых брюках и отглаженных белых рубашках с коротким рукавом. Причесанные, с лучезарной улыбкой и блестящими бейджами они спрашивают, не желаем ли мы послушать об Иисусе Христе, нашем Господе и Спасителе.

Большинство обывателей, улыбаясь, отвечает «Спасибо, нет» и отворачивается.

Моя мама никогда не отвечает «нет». Еще в Пало-Альто она объясняла нам с Хейли: как бы она ни относилась к СПД – уверяю вас, вещать ей о Книге Мормонов она миссионерам не позволяет, – эти парни далеко от дома. В большинстве случаев это так, миссионеры целый день на ногах – обивают пороги и утюжат мостовые. Если пригласить их в дом, они оказываются милейшими, приятнейшими людьми. Лимонад и снеки они принимают, рассыпаясь в благодарностях.

Миссионеры – добрейшие люди на свете. Но они захотят, чтобы вы прочли их книгу и увидели истину так, как ее видит их церковь.

Во время служения на миссии запрещено смотреть телевизор, слушать радио и читать книги, за исключением нескольких, дозволенных церковью. Юношам надлежит повзрослеть, погрузиться в веру глубже, чем когда-либо прежде, познать одиночество, проповедовать Евангелие и помогать своей церкви расти. Им запрещено заводить подруг. Заниматься сексом, разумеется, тоже запрещено, особенно с представителями своего пола. Миссионеры желают спасти вас, потому что считают, что вы нуждаетесь в спасении.

Вот таким миссионером хочет стать Себастьян.