Автоматом и гранатой

– Нет! Мы будем драться! Танк вот-вот подъедет к стенам усадьбы, увидит наши следы, пехоту по следу пустит, а сам бить из пушки начнет. За усадьбой поле хорошо просматривается. Роща и погода сильно нам не помогут, – резко ответил он младшему сержанту, а за одно и всем остальным.

Разведчики, все как один, вытянулись перед ним, ожидая приказа.

– Григорьев, Данилин, с пулеметом вправо. Скрытно занять позицию на фланге за конюшней, возле яблоневого сада, – начал Щукин отдавать указания бойцам. – Первяков, Борисов, слева, с другой стороны. Огонь открывать только тогда, когда фрицы вплотную к нам подойдут. Партизан и Портной – ближе к мостику через речку. Прикроете, если что.

– Есть! – ответил кто-то из бойцов.

Егор посмотрел на Рыжего и Алексеева. Те, наконец, подняли на него глаза и виновато смотрели, одновременно ожидая приказа для себя.

– А вы, штрафники! – строго произнес Щукин. – Как хотите, но танк должен гореть! Упустить возможность уничтожить его сейчас никак нельзя!

– Все сделаем! Все исполним! – едва не заикаясь, затараторили бойцы. – Будет гореть гад! Будет, товарищ сержант!

Получив приказ, они выскочили из здания.

– Давай за стену, командир! – произнес взволнованным голосом Королев.

Едва он закончил фразу, адресованную Егору, как со стороны приближающихся к усадьбе гитлеровцев послышался оглушающий, бьющий по барабанным перепонкам гул работы немецкого пулемета. Пули враз ударили по второму этажу здания и перекрытиям. Щепки, осколки битого кирпича и пыль от штукатурки полетели в разные стороны. С потолка упала сбитая очередью обгоревшая, а потому ослабленная деревянная балка. Вместе с ней слетели на пол несколько досок. Егор с Королевым, низко пригибаясь от вражеского огня, выскочили за пределы здания усадьбы и залегли под ее тыльной стеной.

Пулемет замолчал. Разведчики переглянулись. Щукин поднялся и, продолжая пригибаться, направился в ту сторону, где две постройки соединялись аркой на уровне второго этажа. Едва он достиг угла дома, как пулемет ожил и начал обрабатывать теперь уже соседнее здание, как раз то, где оставили в тумбочке бутылки и связку гранат разведчики Алексеев и Рыжий. Что-то хлопнуло наверху. Через несколько секунд они оба кубарем вывалились наружу из оконного проема на первом этаже. Рукав ватной куртки последнего был объят пламенем. Первый боец быстро сбил его и потушил, оставив на ткани заметный черный след от огня.

– Чего там у вас? – крикнул им Егор, не понимая произошедшего с ними.

Было заметно, что, увидев своего командира, солдаты растерялись.

– Там это! – начал испуганно говорить Алексеев. – Бутылки наши в клочья!

– Что?! – громко возмутился Щукин. – Вы и тут все просрали!

Он в броске упал на землю и, стараясь не высовываться, прополз к ним на животе.

– Где гранаты? – выпалил сержант, оказавшись рядом.

– Успел откинуть к лестнице! – прокричал в ответ растерявшийся Алексеев.

Сверху от окон второго этажа на них посыпались обломки оконных рам и куски кирпичной кладки. Разведчики пригнулись. Немецкий пулемет продолжал обрабатывать разрушенную когда-то пожаром усадьбу.

– Как они догадались, что мы здесь? – будто оправдывался своим вопросом Рыжий, пытаясь смотреть к глаза Щукину.

– А ты сам подумай! – резко ответил он ему, рассматривая возможность забраться в здание через оконный проем.

В это время пулемет замолчал. Было слышно работающий на холостых оборотах танковый двигатель и крики немецких солдат. Кто-то из них отдавал команды другим.

– Танк стоит. Пехота сейчас на нас пойдет! – прокричал Егор младшему сержанту Королеву, давая ему тем самым указание на открытие огня разведчиками на флангах.

– Чего делать-то? – невольно протянул взволнованный Рыжий, протирая ладонью обгоревший рукав ватной куртки.

Со второго этажа потянул дымом.

– Балки горят из-за бензина! – простонал Алексеев. – А там гранаты остались. Рвануть могут!

– Могут! – передразнил его Егор и тут же сказал: – Что хотите делайте, но танк нужно заманить в арку. Дразните его, стреляйте по нему, по полю за речкой и рощей бегайте, но он должен быть под аркой. Понятно?

Разведчики закивали.

Егор поднялся и забрался в оконный проем здания, на втором этаже которого горели деревянные балки и оставались брошенные его разведчиками трофейные гранаты в связке. По его представлениям, немецкий танк нужно было во что бы то ни стало заманить под арку и попытаться уничтожить его сброшенными на кормовую часть корпуса захваченными и перемотанными потом проволокой трофеями. Для этого он начал карабкаться по сломанной лестнице наверх. Один из гитлеровцев увидел его в пустой оконный проем, что-то выкрикнул и выстрелил навскидку из карабина. Пуля прошла мимо. Не обращая на противника внимания, Егор упорно карабкался наверх. Едва он достиг второго этажа, как справа и слева по немцам ударили из автоматов разведчики. В ответ послышались крики. Кого-то, видимо, ранило. Громыхнул взрыв от брошенной гранаты. Снова кто-то истошно закричал от боли. Послышался рев танкового мотора. Внизу возле стен польской усадьбы разгорался бой.