Автор и герой в эстетическом событии

¹⁵² Ср.: «Достоевский сделал дух, то есть последнюю смысловую позицию личности, предметом эстетического созерцания, сумел увидеть дух так, как до него умели видеть только тело и душу человека» (ПКД – С. 449–450). После написания «Автора и героя…», а также других работ первой половины 20-х годов искания Бахтина были направлены на разрешение вопроса об «эстетизации», изображении духа. К этому Бахтина изначально предрасполагала «проблема чужого Я», поставленная А.И. Введенским и обсуждаемая его учениками.

¹⁵³ Знаменитый австрийский психолог и психиатр, основатель метода «логотерапии» В. Франка называет обрисованный здесь Бахтиным феномен «самотрансценденцией человеческого существования» и считает его «фундаментальным для понимания человека»: «За таким понятием стоит тот факт, что человеческое бытие всегда ориентировано вовне на нечто, что не является им самим, на что-то или на кого-то: на смысл, который необходимо осуществить, или на другого человека, к которому мы тянемся с любовью» (Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990. С. 29). Более того, согласно Франклу «быть человеком – значит быть направленным не на себя, а на что-то другое» (там же. С. 284).

¹⁵⁴ Ср.: «Чем больше мы стремимся к наслаждению, тем решительнее оно от нас ускользает»; «Желание заснуть делает засыпание невозможным» и т. д. (Франкл В. Указ. изд. С. 349, 356 соотв.).

¹⁵⁵ См. прим. 6 к I фрагменту АГ.

¹⁵⁶ Объективацию в познании, в частности – философском, оспаривал и Бердяев. Ср.: «Экзистенциальная философия есть познание вне объективации» (Бердяев Н. Я и мир объектов. Париж. 1934. С. 47).

¹⁵⁷ Г. Эббингауз (1850–1909) – известный немецкий психолог-экспериментатор. На русский язык переведены его труды: «Очерк психологии», 1911 и «Основы психологии», т. 1, 1911–1912. Сторонник позитивной психологии, Эббингауз, размышляя над проблемой субъекта, «я», понимал под ним единство фактов сознания, лишенное, однако, метафизической субстанциальности. «Субъект <…> есть не что иное, как богатая совокупность всех ощущений, мыслей, желаний и т. д.», – так что «носитель (душевных состояний, явлений сознания. – Н.Б) и явление <…> не представляют собой чего-либо по существу различного и друг от друга независимого» (Эббингауз Г. Основы психологии. Т. I. СПб., 1911. С. 13). Потому термин «душа» применяется в психологии условно: в действительности никакой сущности за ним не стоит. Если, по Бахтину, психологи сводят «я» к «моему», то сам он отнюдь не призывает вернуться к старой метафизике с ее представлением о душе-субстанции. В своей антропологии Бахтин охватывает и сферу «я», «духа», не доступную – как видно из рассуждений Эббингауза – методам психологии. Этого Бахтин достигает введением «архитектонических» постулатов, что приводит его в конце концов к философии диалога.

¹⁵⁸ «Смысл», «цель», «ценность», «значимость» – термины философии ценностей Г. Риккерта, выражающие разные аспекты одного и того же основного представления данной теории.

¹⁵⁹ Правомерно соотнести представленное здесь Бахтиным переживание времени с соответствующей категорией философии Бергсона. Рассудочно-механическому пониманию, расчленяющему ход времени на прошлое, настоящее и будущее, Бергсон противопоставляет непрерывное, творческое – «жизненное» его течение, переживаемое изнутри «я». В этом нераздельном потоке настоящее является не моментом, но неким промежутком. Этой интуиции живого внутреннего времени у Бергсона соответствует понятие la duree, на русский язык переводимое как «длительность», «дление», а иногда – «творческое изменение», «творческое течение» (Н. Лосский). В la duree прошлое, настоящее и будущее оказываются проницаемыми друг для друга, с чем тесно связан феномен памяти, важнейший для взглядов мыслителя. (См.: Бергсон А. Введение в метафизику // Бергсон А. Собр. соч. Т. 5. СПб., 1914. С. 24; Его же. Материя и память // Бергсон А. Т. 3. С. 136, 149; Лосский Н. Интуитивная философия Бергсона. М., 1914. С. 12). Восприняв интуицию la duree, Бахтин критикует, однако, философию времени Бергсона с позиций своей «архитектоники».

¹⁶⁰ На возможность рассмотрения душевной жизни с точки зрения категории ритма Бахтину мог указать Ф. Зелинский. Определенной ритмизованности душевного бытия посвящена статья Зелинского «Ритмика художественной речи и ее психологические основания», где, в частности, сказано: «Не подлежит сомнению, что в нас есть таинственный регулятор, определяющий ритм нашей художественной речи, и притом так, что мы в причинах этого опредения непосредственного отчета себе не отдаем. Этим вопрос поставлен на психологическую почву» (см.: Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма. СПб., 1906, № 2, 4. С. 121).