Автостопом по Индонезии и к папуасам

Я стал обладателем ещё двадцати бич-пакетов, тюбетейки б.у., минералки, а также печенья, которое я скормил старожилам мечети (некоторые тут уже месяц вписываются. Весь город на чемоданах!) В темноте первоапрельского вечера один товарищ повел меня на ужин («У меня есть свой ресторан! Пойдём, накормлю!»), и мы пошли по ночному городу. А я всё думал, интересно какой же в этом городе может быть «Ресторан». Так и есть – гроб на колёсиках. Точнее, сундук, длиной 1 метр на двух велосипедных колесах, внутри – кастрюли, варится что-то (не в промышленных масштабах), прилагается тент, чтобы прицепить в любом месте и спасти от дождя клиентов. Сильно много есть не стал, опасаясь, что слопаю весь его бизнес на сегодня.

Все мечети тут имеют свои названия. Одна большая мечеть называется, например, Аль-Джихад. Почти все они совмещены с школами-медресе, и мелкие дети целый день хором повторяют строки из Корана на втором этаже многих мечетей. Итак, прихожу в мечеть Аль-Джихад, стал осматриваться. Гляжу, есть 2-й этаж, оттуда голоса – дети занимаются. Пока оглядываюсь, подбегает человек, несёт ключи, открывает дверцу:

– Тидур ди сини, – т.е. спать здесь!

– Не, говорю, я не спать, я так, разглядываю.

– А где ж ты спишь?

– В главной мечети.

– А, понял.

Так много людей, кто кочует из города в город. Как новый человек приезжает в Соронг, со впиской нет проблем, тут же пристроят, а всего мечетей в городе более шестидесяти, так что места много. К мечети Аль-Джихад пристроена начальная школа, и вывеска такая – «ШКОЛА ДЛЯ МАЛОЛЕТОК АЛЬ-ДЖИХАД». Смешно. Хвалятся – у нас преподаватель Оранч Асли (абориген), редкость.

В лучшем супермаркете города в кассе на сдачу – конфеты (вместо 100 рупий) и микрошоколадки (500). Монет в городе нету, их не завозят. Остальные деньги в кассе – бумажные, в картонных коробочках из-под печенья. Фотографировать кассиршу мне не позволили.

Нет в городе воровства (или очень мало). Все понаехавшие оставляют вещи где попало, и никто не думает о воровстве, только когда свет вырубился, предупредили, чтобы я был внимателен.

Да, продавали дурианы, прямо напротив главмечети – я пересилил себя и не купил (да и цена была выше яванской).

Здесь, в Соронге, конецформыначалоформ я впервые в своей жизни, стал потребителем духỏв. Всегда смеялся над чудаками с духảми, а тут сперва дарят одни духú (тут, знаете ли, многие святые люди в мечети перед намазом мажутся духảми), а потом другие. Я думал сперва – глупость, а ведь много комаров, думаю: вот, может, отпугивает комаров это дело, и тоже благоухаю иногда.

Покидание города Соронг

Когда настал день парохода «Лабобар», я с грустью покинул главную мечеть, в которой уже так успел прижиться. Неторопливые старики, с чашкой чая, булочками и сигаретами, сидящие на втором этаже на балконе мечети и толкующие о былом; молодые строгие ревнители правоверия на первом этаже, обсуждающие – можно ли носить усы и как часто нужно мазаться духами – все немного грустно провожали меня. Я распрощался со всеми и грустил, так как сильно прижился уже к Соронгу – изучил и газеты, и мэрию, и учебные заведения, и мечети, и аэропорт, и гостеприимных жителей, и обитателей приморских трущоб… Только первого моего знакомого, Тофи Ахмада, я не видел – то ли он уплыл с пакистанцами на острова Раджа Ампат, то ли просто жил в другой мечети.

В последний день в Соронге мне удалось найти и целую большую часть города, которая мне раньше не была известна. Я жил и гулял в одной стороне от порта, назовём её условно правой стороной города. Оказалось, что с другой стороны от порта (слева, если смотреть с борта судна на берег) есть ещё районы. Здесь нашёлся и большой продовольственный рынок с фруктами-овощами. Я думал, что здесь вообще ничего не растёт, так как нигде не продавали фруктов, а на пароходе всё везли сюда из Битунга и Тернате. Но всё же папуасская земля рождает – маленькие помидорчики, зелёные бананы, коричневые небольшие ананасики, а из воды извлекается куча рыб и морских гадов, которые также были представлены на рынке.

Некоторые люди продавали необычные вещи. Так, один мужик организовал бизнес по производству, расфасовке и продаже питьевой воды, которая стекала с неба в виде ежедневных обильных дождей. Три человека пристроились под навесом из пластика на базаре. Один из них подставлял под струи, текущие с крыши, вёдра и канистры. Другой с помощью воронки переливал воду в полиэтиленовые прозрачные пакеты и завязывал. Третий уже продавал готовые пакеты с водой за «серибу» – 1000 рупий (два с половиной рубля). Удобно и выгодно: ведь настоящая бутылочная вода дороже. Кто-то и покупал!

Также в этой половине города нашёлся ещё один буддийский монастырь. Ни одного монаха там не было, а был сторож-папуас с сигареткой, который и открыл мне капище. К капищу прилагался пруд, совершенно заросший, на котором когда-то было установлено подобие деревянной беседки, а напротив пруда красовалась белая статуя неизвестного мне божества. Судя по виду, учреждение это посещалось нечасто.