Автостопом по Индонезии и к папуасам

Ещё в одном управлении нашёлся план самого городка. Начерченный карандашом от руки. Я спросил разрешения сфотографировать; начальники позволили, но прикрыли картонкой заголовок «Соронг», чтобы возможный шпион, похитив мой снимок, не догадался, Соронг ли это или какой другой город, например Урюпинск. Пользы и из этой карты никакой не было.

В Кантор Паривисата – управлении туризма – о дорогах ничего не знали. Предполагали, что их нет. Я показал карты, где дороги нарисованы. «А, ну может быть и есть», отвечали мне.

А есть ли здесь пригородное пароходство? – с этим вопросом я пристал к другому чиновнику, ведающему водными путями. Но реакция была совсем неожиданной:

– О, садитесь, садитесь! Как я рад! Конечно, у нас кораблей нет. Пригородного сообщения нет. Но мы можем вместе его организовать! Вы можете вложить деньги, мы закупим судно, будем вместе возить грузы и народ и поделим прибыль!

– Вы, наверное, шутите, я писатель, и как-то не занимаюсь инвестициями в пароходства.

– Да вы подумайте! Это же очень просто! Нам как раз позарез необходим иностранный инвестор. Здесь, в Папуа, всё может быть очень выгодно, только нужно вложить деньги и немножко подождать – здесь грядёт экономический бум! Давайте и будем вместе развивать транспортное сообщение в Папуа!

Насколько я понял, никакого местного сообщения тут нет – ни в Маноквари, ни в Фак-Фак, – основным и единственным транспортом являются суда компании «Пелни». Еле избавился от общества назойливого англоговорящего чиновника, который управлял только исключительно собственным стулом и столом, хотя в мыслях у него были различные прожекты.

Итак, чиновники ничего не знают. Может быть, о дорогах знают самые пронырливые люди – журналисты? Заодно и узнаю про транспорт, и сообщу о себе в местных СМИ. Может, и интернет в газетах найдётся, быстрый и бесплатный.

Газет в Соронге целых три. Образцы я взял в мэрии. В двух газетах был обнаружен адрес, по которому я и принялся разыскивать редакции, третья газета не нашлась. Итак, начинаем.

Ежедневная «Радар соронг» – входит в большой все-индонезийский концерн (как и уже известная мне «Радар Таракан»). Выпускают её мусульмане. Уровень журналистики, скажем так, средне-папуасский. Интернета в редакции нет. Англоговорящих в редакции нет. Про дороги ничего не слыхали, знают только, что летать можно на самолёте. Единственный обнаруженный журналист, когда я пришёл, как раз опрашивал какого-то человека, чтобы составить репортаж. И тут я. Журналист поступил простейшим способом – взял уже имеющиеся вырезки про меня, сходил куда-то поксерил (ксерокса в редакции нет), сфотографировал меня на свой мобильный телефон и завещал приходить назавтра за образцом газеты.

Вторая газета – «Фаджар Папуа» («западная Папуа» или «вечерняя Папуа») находилась в другом районе города, на главной улице, в одноэтажном сарайном домике. Несколько пыльных комнат, заваленных бумагами и старыми газетами, прокуренных. Работники – папуасы (интеллигентные, один даже знает несколько английских фраз). Мои предыдущие газеты взяли и отнесли поксерить (ксерокса в редакции и тут нет нет), сфотографировали на мобильник, интернета в редакции нет, про дороги тоже ничего не слыхали, но предполагают, что нужно лететь на самолёте. Поинтересовался тиражем газеты. Шестьсот экземпляров! Печатается здесь же в сарае.

Молочных продуктов в городе почти нет, только в супермаркете за большие деньги. Яблоки «рекламная цена» – дороже, чем в Москве; капуста – целый доллар за килограмм; одно дешево – сахар и сгущенка. Интернет убойно медленный, даже в хотеле Мариотт (кстати, это не фирменный Мариотт, а папуасский сарай одноэтажный).

После всех дел и обследования города, в главной мечети, вечером, ко мне подсаживается мужик. Разговоры, разговоры, вдруг спрашивает – какой у меня размер? Я не понимаю слова «размер» на бахаса, мне другие подсказывают, жестами объясняют – размер одежды. Говорю: «не знаю, диаметр 42—44 см, смотря сколько съем, а так не знаю». «Тебе подарю одежду!» – говорит. – «Не надо», отвечаю, – да я и одет был прилично очень, вроде никак не походил на голого.

И вот – ушёл, через полчасика – глянь, идёт с пакетищем. Господи, помилуй! Целый мешок одежды, три тёплых футболки и ещё куча всего. Долго объяснял ему – не надо, у меня есть, таскать целый гардероб трудно, самолёт упадёт, пароход утонет, машина лопнет, если я буду гардеробы по всему свету возить (карту показываю). Или придётся в деревне на бананы менять все эти одеяния. Всё ж пришлось взять хотя бы 1 футболку, плюс один соронг (юбку) – уже третий – и шампунь-мыло всякое. Остальной мешок вернул мужику. Такими темпами пора уж одёжный магазин открывать. А я пока надеюсь встретить в лесу бедных, диких и голых, и замёрзших, и одарить их китайской курткой, шапкой и другими вещами, которые пока при мне (в ожидании холодных гор).

Мужик недолго горевал.

– Деньги у тебя есть?

– Вроде да, говорю.