Axis mundi

Я искренне не понимал причины ее недовольства. Теперь я чувствовал еще большее смущение. Казалось, мы только разговорились, как тут… Неужели это действительно для нее это было так важно, какой-то дурацкий недосып? Я был готов гулять еще и еще, любоваться звездным покрывалом ночного неба вместе с ней.

— Что же, до завтра тогда? — пробормотал я, не скрывая своей обескураженности.

— Да. Доброй ночи, — она сделала неловкое движение, будто хотела меня приобнять, но вдруг остановилась. Я сделал вид, что не заметил этого жеста.

Лицо Саши было еще красивее в свете звезд. Она вообще в то мгновение показалась мне какой-то магической, такой привлекательной. Волосы ее переливались серебром, а цвет Сашиных глаз не мог не пленять даже в темноте. Мне так хотелось что-нибудь сказать напоследок, но я не решился.

Девушка пошла наверх, восвояси, я же остался немного посидеть на качелях возле гостиницы. Ночной воздух был так приятен и свеж, что мне не хотелось уходить. Круглый диск луны освещал обрывки полупрозрачных облаков, словно то были разбросанные по небу заплатки. Вдалеке белели миллиарды звездных крапин. Они находились в сотнях и тысячах световых лет от меня, но скорее я чувствовал скорее возможным бы дотянуться до них, чем добиться расположения Саши.

Неужели я и впрямь думал о таком? Нет, конечно, я нравился ей хоть немного — иначе она бы и разговаривать со мной не стала вне полетов. И все же не значило, что я ей был симпатичен как мужчина. Тем более эта ее недавняя драма, о которой она ненароком обмолвилась на первой пробежке… Ее кто-то предал. Неужели какой-то негодяй мог себе позволить так обратиться с Сашей? Такой прекрасной, такой невероятной Сашей?

Из раздумий меня вырвало интересное наблюдение: часы на входе все еще показывали «22:22», хотя я уже минут десять как сидел во дворе.

— Чудеса, — пробормотал я, а затем посмотрел на свои механические наручные часы. Они, на удивление, показывали те же цифры. — Странно, очень странно.

Я потер в недоумении глаза, а затем встал и пошел восвояси, чувствуя, что мне все-таки тоже необходим здоровый сон перед сменой. Едва я зашел в номер, в нос мне ударила смесь запахов: быстро завариваемая лапша и кофе «3 в 1», что составляли привычный рацион Никиты, моего соседа, заставили меня поморщиться. Привык я, к собственному удивлению, уже чувствовать ароматы ванили, грейпфрута и кофе с корицей. А все Саша, снова она.

— Сколько времени, не подскажешь? — спросил я соседа, который заканчивал свою трапезу за просмотром очередной серии аниме.

Он снял большие черные наушники и нахмурился:

— Чего?

— Времени, говорю, сколько?

— А… Десять двадцать два.

Я почувствовал, как меня на мгновение пронзило легким зарядом тока.

— Кажется, мне пора на боковую, — пробормотал я. — Да, лучше-ка я лягу. Выключим свет, ты не против? И окно откроем.

— Угу, — отозвался Никита, надевая наушники обратно.

Не ставя на паузу видео, он на секунду метнулся к форточке и открыл ее с поразительной для толстяка скоростью. К слову, Никита располнел только за последнюю практику — как распух на глазах с местных дрожжевых пирожков да шоколадок с бутербродами.

Умывшись, я лег в постель и стал было заводить будильник, как обнаружил, что время на часах телефона… Все еще было 22:22. Что за чертовщина? Нет, если разницу механических часов еще можно было понять с разницей часов Никиты…

«Может, я просто слишком сильно устал? Оттого и мерещится всякое» — стало моей последней мыслью тогда, после чего я провалился в уже привычный шестичасовой сон без сновидений.

***

Утро, пожалуй, самого странного дня в моей жизни началось рутинно: подъем в пять (время «возобновило» привычный ход), умывание, сборы на летную смену. Кровать за ночь приобрела магнетические свойства, и я минут пять собирался с силами, чтобы преодолеть желание проспать все к чертям собачьим. Душу грело лишь осознание близости выходных, на которых можно было бы позвать Сашу в город.

Выйдя из номера, я уже было собирался спускаться вниз, как увидел ее на балконе. Она стояла ко мне спиной и наблюдала за рассветом.

— Саша, пора на медконтроль, — приоткрыв дверь балкона, возвестил я. — Поторопись!

— А? — раздался ее сонный голос, который теперь звучал особенно мило. Вздрогнув, она обернулась, слегка испуганная моим появлением.

— Еще успеем на солнышко насмотреться на аэродроме, говорю, — я сделал два осторожных шага к девушке и встал возле нее, облокотившись на перила.

— Ага, — отозвалась Саша. Взгляд ее, однако, все еще был обращен вдаль и казался мечтательным. — Дай минутку только.

Я хотел было предаться наслаждению видом розовато-фиолетового рассветного неба вместе с ней, но это мне с трудом удавалось: не мог удержаться от того, чтобы нет-нет, да посматривать на Сашу. Ее соломенные волосы были собраны в аккуратный хвостик, сквозь длинные светлые ресницы проступали лучики солнца. В то мгновение я словно впервые узрел, как Саша была красива от природы. На удивление выразительными теперь казались мне эти брови и ресницы цвета белого золота, ее веснушки, рассыпавшиеся крошечными звездами по всему лицу.