Аз есмь царь. История самозванства в России

Согласно предварительным подсчетам В. В. Алексеева и И. Ю. Нечаевой, которые опубликовали первое обобщенное исследование о самозванстве в советский период и из которых я заимствую несколько примеров, только за 1926–1928 годы насчитывалось до 20 самозванцев. Недавно опубликованное следственное дело о «князе Михаиле» вывело на сцену 18 самозванцев, действовавших также в 1927–1928 годах. Среди них были 4 царевича Алексея, 7 княжон (две Марии, две Ольги, две Татьяны, одна Анастасия), два великих князя Михаила, князь Вячеслав, царь, царица и еще два лица, о которых неизвестно, какой титул они себе присвоили. Они действовали на Урале, в Татарстане, Удмуртии, сочетая это с многочисленными наездами на Украину и в Московскую губернию. Михаил Романов был младшим братом Николая II. Его таинственное исчезновение в Перми, где ему было определено местожительство, вызвало много слухов – в действительности он был убит, вероятно, по инициативе местных чекистов, находившихся в состоянии опьянения. Михаил Алексеевич Поздеев, лже-Михаил, был арестован в последний раз в 1952 году. По этому случаю в следственном деле упоминаются мнимый Николай II, в роли которого выступил сантехник Иван Яковлевич Трофимов 1899 года рождения, и «наследник Алексей», в действительности Кондратий Алексеевич Караваев, которому удалось ускользнуть от органов правопорядка. Как и многие его предшественники времен царизма, Поздеев не ограничился ролью Михаила, а принимал личину еще нескольких персонажей; наряду с этим, он стал информатором ГПУ. Прослеживая деятельность Поздеева и других самозванцев, можно заметить следующую тенденцию: по мере того, как шло время, самозванство начало больше ориентироваться на церковную иерархию, чем на царскую семью. Во время допросов, которые велись по делу Поздеева в 1952 году, были выявлены 40 человек, замешанных в самозванстве, но документы показывают, что больше, чем самозванство, органы интересовала религиозная деятельность обвиняемых.

В «Архипелаге ГУЛАГе» Солженицын рассказывает о встрече с Виктором Беловым, который поведал ему свою историю: когда он родился, его мать посетил некий таинственный персонаж, вернувшийся через 27 лет, чтобы объявить, что ее сын на самом деле император Михаил, избранный Богом. Белов написал императорский манифест (с призывом распустить колхозы, заняться жилищным строительством, разрушить Кремль). Рабочие, среди которых он распространял этот манифест, на него не донесли.

Документ НКВД, касавшийся Марии Бочкаревой, ложной княжны Марии, затем Анастасии (1937), заслуживает того, чтобы на нем остановиться. Ее обвиняли, точно так же, как и ее предшественников во времена царизма, в том, что она «присвоила имя дочери» царя. Но примечательно продолжение этой фразы: выдавая себя за дочь царя, Бочкарева «приобрела авторитет в среде отсталого населения». С одной стороны, НКВД признает, что статус дочери последнего императора обеспечивал его обладателю авторитет у населения (и это в 1937 году!). С другой – выражение «отсталое население» воспроизводит терминологию, использовавшуюся властями при царизме. Эти формулировки характеризуют представление о народе, которое разделяла бóльшая часть элиты и правящих кругов на протяжении всей истории России, как в эпоху царизма, так и в советское, и в настоящее время.

Падение советского режима освободило не только архивы, но также и воображение, или, точнее говоря, позволило возобновить публичное обсуждение вопроса о судьбе последнего Романова. 5 августа 1992 года газета «Советская молодежь сегодня», выходившая в Латвии, сообщила о «тщательном расследовании», проведенном одним рижским юристом, который утверждал, что Николай II под именем Сергей Давидович Березкин умер в 1975 году в Сухуми. Согласно его версии, в Екатеринбурге были расстреляны дублеры, а императорская семья была спасена в результате переговоров с немцами. Одна из великих княжон якобы еще жила (в 1992 году) в Сухуми, ей было уже 95 лет. Перед смертью Сергей Давидович позвал монаха, чтобы признаться ему в том, кто он на самом деле. Память о Лжедмитрии I, исповедовавшемся священнику, жива!

СЛУХИ