Аз есмь царь. История самозванства в России

По завершении Смутного времени, весь XVII век, самозванство выражало разрыв в народном представлении о власти: рассматриваемая как собственность Бога, вложенная в символическую фигуру царя, она отделялась от личности конкретного монарха, призванного сделать невозможное: доказать своими поступками, которые отвечали бы интересам и чаяньям народа, что он подлинный Избранник Божий. Самозванство сделало очевидными и два других момента, явившихся следствием этого разрыва: сакральность царя истончилась или даже дала трещину, а трон превратился в трофей. Конечно, на возникновение этой последней идеи сильно повлияли царская чехарда в период Смуты и политика Петра Великого, особенно в сфере престолонаследования. Но воплотили эту идею наглядно сначала участники восстания Разина, постепенно отодвинувшие на задний план Алексея Михайловича и противопоставившие ему вымышленного бесплотного царевича, а после них – бесчисленные самозванцы, наводнившие империю после кончины Петра Великого. Те аспекты, которые мы сейчас сжато обрисовали, напоминают этапы пути, ведущие к наиболее полному воплощению искомой нами истины. Чтобы лучше обосновать ее определение, напомним об одном небольшом эпизоде, который, подобно той крошечной песчинке, что вызывает поломку гигантского механизма, с полной ясностью демонстрирует свою «темную», непонятную природу. Речь идет о небольшом эпизоде 1831 года, когда крестьяне, стоя на коленях перед Николаем I, выразили ему недоверие, обвинив в том, что он ряженый царь, то есть самозванец. Другими словами, они уравнивали царя и самозванца: ведь тот и другой равно претендовали на богоизбранность. Разница заключалась лишь в одном: во имя того, кто сидел на престоле, народ, в нарушение всех Божьих заповедей, подвергался безжалостному угнетению, тогда как тот, кто являлся, своими обещаниями давал крестьянству возможность бороться с произволом, оставаясь в рамках их представлений о власти как о ниспосланном свыше, то есть давал возможность бунтовать, не греша против Господа.

И вот тут-то и проявляется, говоря языком наших героев, весь размах той хронической болезни, которую когда-то диагностировал Ключевский. Привычно считалось, что она относится к неким «ложным» личностям, выходцам из низших слоев общества, и к их приему у народа. Вероятно, именно такой смысл вкладывал в это слово Ключевский. Но народ осмелился зачислить в разряд «ложных» и правящих царей. Именно этим утверждением открывалась первая глава данной книги: самозванство – норма политической истории России. Суть этой истины самодержавного строя, которую удалось выявить благодаря самозванству, можно сформулировать так: царь-самодержец и нищий-самозванец равно самозваны. А значит, они взаимозаменяемы. Выявить эту истину, чтобы борьба за «землю и волю» стала возможной, – вот функция так называемой «наивности», которую крестьянин демонстрировал, оказывая поддержку проявившемуся в его деревне самозванцу. Но эта наивность служила и практической функцией веры русского народа в Бога, который – в его глазах – может делегировать только справедливую власть.

В этой книге я опровергаю два тезиса. Первый: самозванство было возможно благодаря миропониманию «наивного» народа, его вере в природную доброту царя и вследствие общей «отсталости» страны. Соответственно, самозванство исчезло, как только Россия преодолела «феодальную стадию» развития и встала на путь капиталистического развития. Второй тезис: захват власти большевиками знаменует полный разрыв с прошлым. Этот тезис равно близок двум диаметрально противоположным историографическим традициям: адепты одной приветствуют Октябрьскую революцию, сторонники другой – отвергают ее, ища в ней корни тоталитаризма. Между тем самозванство – сам термин, обозначаемые им практики и особенно вся совокупность факторов его зарождения и формирования – не исчезло ни в 1861, ни в 1917, ни в 1991 году. Верные принципу воспринимать всерьез слова участников исторического процесса, мы должны преодолеть соблазн закончить нашу книгу здесь, ибо вопрос, вынесенный в название данной главы, актуален и для советского периода.

Глава XXVII. КАКУЮ ИСТИНУ ВЫРАЖАЛО САМОЗВАНСТВО В СССР

Мы никогда не выступаем безусловными новаторами;

Мы всегда лишь относительные наследники.

Поль Рикёр. Время и рассказ

АПЕЛЛЯЦИЯ К ПРОШЛОМУ ВО ИМЯ БУДУЩЕГО