Аз есмь царь. История самозванства в России

Стремясь обосновать переход Петра к единовластию, Нарышкины невольно укрепили логику самозванчества. Они попытались представить переворот 1689 года законным восстановлением диархии двух братьев, Ивана и Петра, настаивая при этом, что Софья, будучи женщиной, не имела права занимать престол. Клан Нарышкиных отправил от имени Петра письмо Ивану, настоящую декларацию, возвещавшую о начале его единоличного правления. Эрнест Зицер дал этому письму исчерпывающее объяснение, которым мы здесь и воспользуемся. В послании всячески акцентировалась тема царского скипетра, врученного Богом двум братьям-соправителям. Смысл письма был ясен: власть в Москве должна передаваться по мужской линии. Старшей дочери дозволялось получить часть наследства; она могла даже выступать регентшей, пока ее братья оставались малолетними, но всего наследства она не должна была домогаться. Вопреки этому, Софья вписала свое имя в царскую титулатуру, поместив его в один ряд с Иваном и Петром. На этом основании Софью обвиняли в том, что она «завладела» не только символами правления, но также признаками вирильности Ивана и Петра: она осуществляла власть, воплощенную в скипетре, который принадлежал братьям. Достаточно было изменить всего лишь несколько букв, чтобы «правление» превратилось во «владение». Автор письма обыгрывал многозначность второго слова, отсылавшего, помимо основного значения, к ворожбе. Это слово часто фигурировало в процессах об оскорблении царского величества, ассоциируясь с заклятьями и другими магическими действиями, направленными против царя и его семьи. Если Петр и Иван, утверждалось в письме, не выполняли в должной мере свои обязанности ни в религии, ни в восстановлении порядка, так это потому, что некие потусторонние силы, связывавшиеся автором с Софьей, лишили братьев владения их фаллическими атрибутами. Обращаясь от имени Петра к его единокровному брату Ивану, автор заявляет: раз мы достигли совершеннолетия и зрелости, то не должны позволять, чтобы имя нашей сестры, «зазорного лица», стояло в одном ряду с нами, мужчинами, в титулатуре и ведении дел. «Зазорному лицу» не подобает управлять страной от нашего имени. Э. Зицер обратил внимание, что для характеристики Софьи в этом абзаце дважды употребляется оборот «зазорное лицо». Его использовали для обозначения преимущественно незамужних женщин, с которыми, по мнению священников, «зазорно» вступать в какие бы то ни было контакты, дабы избегнуть с их стороны попыток обольщения. Автор не погнушался пересказать слухи о сексуальных похождениях Софьи, упомянув и о проекте ее замужества. Письмо Нарышкиных и сопровождавшие его слухи изображали победу Петра как восстановление старого патриархального уклада, каким он был у предшествующего поколения, и маскулинной легитимности власти – такими словами Зицер завершает свой анализ.

Почему это письмо важно для истории самозванчества? Помимо утверждения принципа передачи власти по отцовской линии, оно называло принадлежность к мужскому полу условием получения трона. Таким образом, предполагалось существование двух тел монарха: одного личного (физического), другого – политического (мистического). Чтобы личное тело соединилось с политическим, его обладателем должен был быть мужчина. В предыдущих главах уже упоминалось бытовавшее на Западе и исследованное Эрнстом Канторовичем поверье о двух телах короля, которое побуждало оценивать действия монарха не только как выражение божественной воли, но равно и как политику конкретного лица, занимающего в данный момент престол. Вследствие этого, если люди считали правящего монарха «плохим», они могли сосредоточить свое внимание на его политической деятельности и соответствии его поступков интересам различных слоев населения, не задаваясь вопросом, настоящий он король или подложный. В рамках этой логики о легитимности каждого монарха, а позднее и монархической власти, можно было судить по четким и имманентным критериям, к числу которых относились в первую очередь интересы общественных групп. Итогом явилась секуляризация легитимности власти. Физическая подлинность монарха, установление факта об избранности или неизбранности его тела Святым Духом, в расчет не принималась. В результате политические отношения стали рассматриваться как обособленное от религии пространство, которое в конце концов сформировалось на основе принципа народного суверенитета не как следствие простой эволюции, но как итог революционного цикла развития XVII–XVIII веков.