Читаем Аз, Клавдий. Божественият Клавдий полностью

Скоро станах популярен. Сред указите на Калигула, които анулирах, бяха и онези, отнасящи се до неговия личен религиозен култ, указите му за държавна измяна, както и тези, които отнемаха известни привилегии на Сената и на народа. Обявих, че отсега нататък думите „държавна измяна“ се превръщат в безсмислица. Не само писаните думи за държавна измяна не ще се смятат за криминално престъпление, но ни едното, ни другото ще бъде повод за съдебно преследване; в това се показах по-либерален дори и от Август. Указът отвори вратите на тъмниците за стотици затворници от най-различен вид. Но по съвета на Месалина задържах всички под домашен арест дотогава, докато не се уверих, че обвинението в държавна измяна не включва и други престъпления от по-тежък характер. Защото обвинението в държавна измяна често бе само формалност за арестуването: престъплението можеше да бъде убийство, фалшификация или нещо друго. Тези случаи не ги оставих да се разрешават от обикновените съдии. Сметнах се задължен да ги разследвам лично. Всеки ден отивах на Форума и там, срещу храма на Херкулес, разглеждах делата по цяла сутрин заедно с мои колеги-сенатори. Никой император от години насам не беше допущал колеги в своя съдийски състав — още откакто Тиберий беше отишъл в Капри. Освен това посещавах без предизвестие други съдилища и всякога седях на пейката на съветниците, до председателя на съда. Познанията ми по юриспруденция бяха много слаби. Не бях следвал обичайния ред на длъжностите, през които преминава всеки римлянин от благороден произход, като постепенно се повишава в ранг от третокласен магистрат до консул, с прекъсвания от военна служба извън страната; и с изключение на последните три години бях живял извън Рим през повечето време и много рядко бях посещавал съдилищата. Затова трябваше да разчитам повече на собственото си остроумие, отколкото на юридическите прецеденти, и през цялото време да се боря с хитростите на адвокатите, които, разчитайки на невежеството ми, се опитваха да ме оплетат в правните си мрежи.

Всеки ден, като идвах от двореца към Форума, минавах край една измазана с гипсова мазилка малка сграда, на чиято фасада беше изписано с огромни катранени букви:

ОСНОВАНА И УПРАВЛЯВАНА ОТ НАЙ-УЧЕНИЯ И КРАСНОРЕЧИВ ОРАТОР И ЮРИСТ

ТЕЛЕГОНИЙ МАКАРИЙ

ОТ ТОЗИ ГРАД И ОТ ГРАДА АТИНА

А под това, върху голяма квадратна плоча, се мъдреше следното обявление:

Перейти на страницу:

Все книги серии Клавдий (bg)

Похожие книги

Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза
Салават-батыр
Салават-батыр

Казалось бы, культовый образ Салавата Юлаева разработан всесторонне. Тем не менее он продолжает будоражить умы творческих людей, оставаясь неисчерпаемым источником вдохновения и объектом их самого пристального внимания.Проявил интерес к этой теме и писатель Яныбай Хамматов, прославившийся своими романами о великих событиях исторического прошлого башкирского народа, создатель целой галереи образов его выдающихся представителей.Вплетая в канву изображаемой в романе исторической действительности фольклорные мотивы, эпизоды из детства, юношеской поры и зрелости легендарного Салавата, тему его безграничной любви к отечеству, к близким и фрагменты поэтического творчества, автор старается передать мощь его духа, исследует и показывает истоки его патриотизма, представляя народного героя как одно из реальных воплощений эпического образа Урал-батыра.

Яныбай Хамматович Хамматов

Проза / Историческая проза