Азбука для двоих (СИ)

Долго он не выдержал — схватился-таки за волосы Чондэ на затылке. Старался не дёргать и не давить, но умирал от желания войти глубже, резче, быстрее. Ещё быстрее.

И уже плевать, как это выглядело, что означало и как называлось. Просто хотелось ещё больше внутреннего тепла Чондэ, его тесноты и узости, его трепета вокруг ощутимо пульсирующего от нарастающего возбуждения члена Чонина.

Чонин облизнул пересохшие губы в тот миг, когда Чондэ умело запустил крепкий ствол за щеку, сделал глотательное движение, одновременно задев головку языком. Чуть отстранился, пристально глядя на ошарашенного и одновременно возбуждённого Чонина — от потемневшей головки к полной нижней губе Чондэ тянулась тонкой ниточкой смазка, и это выглядело убийственно сексуально. Чондэ ещё и улыбнулся, чтобы после вновь сжать губами член и взять в рот весь. Выдох через нос — низ живота Чонина обожгло горячим. Это окончательно сломало его выдержку и заставило задвигаться быстро и несдержанно.

Он непрерывно толкался во влажную теплоту и тесноту, сжимая пальцами волосы Чондэ на затылке и не позволяя отстраниться. Постепенно ускорялся и входил резче при возбуждающих причмокивающих звуках, пока мощным рывком не вскинул бёдра и не дал выход неудержимому возбуждению.

Потом Чонин просто неподвижно лежал, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Чондэ улёгся рядом, провёл костяшками пальцев по его скуле и медленно облизнулся, проходясь языком по заметно припухшим после минета губам.

— Ты приятный на вкус, — едва слышно шепнул Чондэ и слегка куснул его за ухо.

— Хён, ты… ненормальный, — с трудом пробормотал Чонин, прикрыв глаза и позволив Чондэ тщательно вылизывать ушную раковину.

— Но тебе понравилось, не отпирайся.

— Не буду. Мне другое интересно… Почему? То ты близко меня не подпускал, то вдруг накинулся. Я так свихнусь скоро.

— С чего бы? Ты говорил, что хочешь меня. — Чондэ немного поразмыслил и слегка куснул за край уха. Чонин попытался спасти ухо, чуть отодвинувшись и с укором глянув на Чондэ.

— Хочу. Но я хочу больше.

— Больше секса? — хмыкнул Чондэ, оставив, наконец, обласканное ухо Чонина в покое.

— Нет. Хочу больше. Не только секс.

— То есть, ты уже не хочешь меня на рояле?

— Прекрати, хён. — Чонин утомлённо прикрыл глаза и вздохнул. — Я до безумия хочу тебя на этом проклятом белом рояле, но это далеко не всё. Я хочу очень много. Это трудно объяснить и перевести в слова. В том смысле, что я тоже чувствую, но не могу сказать об этом так, как можешь сказать ты. Не умею. Но, хён, ты мне нужен больше, чем…

— Или ты просто так думаешь? Мы оба знаем, какой репутацией ты обладаешь. И это — сейчас — тоже просто секс. Не думай, что я заставляю тебя сводить всё к чему-то большему или чего-то от тебя требую. Не будем усложнять, идёт? Пусть всё остаётся так, как ты привык. Большего от тебя я совсем не жду.

Чонин резким движением вскинулся и сел на кровати, едва немного оклемался и уложил все слова Чондэ в голове доходчиво и понятно. Только вот Чондэ уже и след простыл.

Чонин растерянно потёр ладонями глаза и раздосадованно закусил губу. Потому что в груди больно жгло обидой. Чондэ ясно дал ему понять, что не считает его подходящим человеком, с которым имело бы смысл строить отношения.

Несправедливо, потому что Чонин никогда до этого с подобной ситуацией не сталкивался и никогда не испытывал чего-то похожего к другим людям. Для него всё это было впервые, а Чондэ походя…

Потрахаться, значит, можно, а как что-то серьёзное — пошёл к чёрту? Здорово просто.

Чонин сунулся в ванную, наспех ополоснулся под душем, быстро оделся и вымелся за дверь, не соизволив попрощаться с Чондэ. Прямо сейчас его переполняли обида с разочарованием пополам, а ещё — возмущение и горечь.

Оказывается, вынести обиду или оскорбление от человека, который ничего не значит, легко и просто, но это намного сложнее, когда человек вовсе не безразличен. А ещё в таких отношениях, пожалуй, совсем не важно, какой у людей возраст. Порой и старшие ведут себя как придурки или дети.

Чонин шагал домой с приличной скоростью и беззвучно осыпал Чондэ ругательствами. Но всё это не имело смысла — ругательства ничего не могли изменить. Зато мог Чонин. Он просто споёт эту грёбаную песню в конце триместра, станцует и попробует выкинуть Чондэ из головы вместе со всеми его блестяшками в ушах и на пальцах, с его звучным и красивым голосом, добрым лучистым взглядом, прохладными руками, впитавшейся в губы навеки улыбкой и…

Он всего лишь сотрёт Чондэ из жизни. Сдаст какие-нибудь экзамены, переведётся в другую группу и распрощается с занятиями у Чондэ. Хотя нет. Он останется там, где есть, потому что сбегать — это недостойно. Останется и больше не будет смотреть на Чондэ. Вырвет с корнем привязанность и всё остальное — вообще все те чувства, что Чондэ в нём вызывал. Можно и сексом полечиться. Или подкатить к Чанёлю, чтобы познакомил с кем-нибудь особенным — Чанёль может.