Азбука для двоих (СИ)

— Я не могу, — упрямо отрезал Чонин. — Я даже не знаю эту песню, как не знаю и японского. Это бессмысленно. Название у песни, безусловно, шикарное, но это не для меня.

Песня называлась Sodomy, и Чондэ отлично понял прозрачный намёк. Ну и иронию — тоже.

— Не зацикливайся на словах, просто напой саму мелодию. Его не интересует твоё знание японского. Его интересуют твои вокальные данные.

— У меня их нет.

— Господи, Чонин…

— Просто отстань от меня. И в оригинале там драматический баритон, а ты сам мне твердил, что у меня, в лучшем случае, лирический. Не та окраска голоса. Скорее уж, он выберет Кёнсу.

— Может быть, но ему нужны два голоса, а не один.

Кёнсу Шимада не выбрал. Он вообще никого не выбрал и попросил время на раздумье, предложив гостям хорошо провести выходные, гуляя по Киото.

Прогулки по Киото Чонина не радовали вообще никак, потому что без Чондэ они в принципе не могли состояться. Чондэ руководил их группой, распоряжался средствами и присматривал за ними. Проще говоря, они без Чондэ и шагу ступить не могли. И сколько бы Чонин ни мечтал о жалком перерыве хоть на час, это оставалось бесполезным. Чондэ не желал исчезать даже на четверть часа, словно ему выделили спецзадание — опекать Чонина ежеминутно.

Чонина это откровенно бесило. И забота Чондэ, и положение подопечного по отношению опять же к Чондэ. Особенно в случае с забытыми в такси бумагами, когда под напором взволнованного Чондэ переводчик уже откровенно ругался по телефону с диспетчером.

Чонин не выдержал, подошёл к парочке, отодвинул Чондэ в сторону и велел переводчику позвонить ещё раз. Чонин неспешно подсказывал переводчику нужные фразы, заражая его спокойствием, внимательно слушал перевод ответов диспетчера, добавлял нужное и в итоге довольно кивнул.

— Успокойся, хён. Такси подъедет через десять минут вместе с твоими бумагами.

— Мне бы твою уверенность… — сердито пробурчал всё ещё взъерошенный и взволнованный Чондэ. Знакомая фаза — “электровеник”, которому надо всё быстро-быстро и со скандалом, так и быть.

— Семь минут, хён, — невозмутимо отбрил Чонин. И такси в самом деле подъехало через семь минут, а Чондэ получил свои драгоценные бумажки.

— Не знал, что ты умеешь решать подобные проблемы.

— Легко. Если учесть, как часто забывают что-нибудь в такси мать или сёстры, а потом стоят на ушах и ничего толком объяснить диспетчеру не могут. Тут кто угодно взбесится. Достаточно просто и понятно объяснить, что случилось. Как только тебя поймут, всегда помогут решить проблему без всякого скандала и очень быстро. Обращайся. У меня колоссальный опыт по решению подобных проблем, — устало разъяснил всё Чонин и отошёл к скучавшему в сторонке Кёнсу.

Потом они ходили в какой-то храм, который Чонину показался непритязательным и тоскливым, торчали в ресторанчике у реки, где у них на глазах из выбранной в аквариуме рыбы готовили перекус, шлялись по торговому центру и паре выставок. Под конец сунулись в галерею с картинами известного художника, чьё имя благополучно миновало сознание Чонина.

Честно говоря, Чонин так и не понял, что красовалось на полотнах, зато заприметил неподалёку от летнего входа книжную лавку. Само собой так вышло, что его туда потянуло с непреодолимой силой в полном одиночестве. И он честно собирался отлучиться всего на минутку, но “минутка” незаметно подзатянулась, и когда Чонин вышел из лавки, облазив полки с печатной продукцией на английском и корейском, то в пределах видимости своих не обнаружил.

Чонин растерянно побродил по галерее, вышел наружу и озадаченно взлохматил волосы. Не требовалось быть гением, чтобы понять — он потерялся.

В Киото Чонин был впервые, а карта лежала в кармане у Чондэ, как и все средства. Проще говоря, Чонин оказался посреди незнакомого города без телефона — телефон он в принципе часто забывал, без денег и даже без карты, и по-японски знал ничтожное количество слов, что ничем ему помочь не могло. Хуже того, его документы остались в отеле или у Чондэ.

Чонин мрачно полюбовался на хмурое небо над головой, грозившее в ближайшем будущем обрушить ему на голову потоки холодной воды, чтобы окончательно испоганить его паршивое положение. Тонкая куртка слабо защищала от усилившегося ветра, а промокла бы на счёт “раз”. В карманах не нашлось даже банальных часов, что уж говорить…

— Не могли же они далеко уйти… Или могли?

Чонин действительно не знал, как долго проторчал в книжной лавке. Разумнее всего было бы остаться именно там, где он потерял остальных, но и лавку, и галерею уже закрывали, а объяснить, что с ним случилось, и почему он должен оставаться на месте, Чонин не мог, хотя честно попытался. Его английский понимания не встретил, а по-японски он и слов таких не знал. Причём японский он худо-бедно понимал раза с пятого, потому что некоторые слова напоминали изуродованные корейские, но вот у японцев с пониманием корейского было намного хуже. Пришлось остаться рядом с вычурным крыльцом галереи.