Азбука для двоих (СИ)

— Что тебе мешает проверить?

Губы, касания, неуверенным выдохом в подбородок. И Чонин аккуратно сжал в ладони прохладные сильные пальцы — крепко и надёжно. Пусть Чондэ проверяет, как хочет. Пусть проверяет тысячу раз, если угодно.

— Сходишь со мной в Академию?

— Сейчас? — Чонин неохотно выпустил пальцы Чондэ, едва тот попытался их освободить.

— Да, пока настроение нужное.

В Академии было непривычно пусто и тихо, а Чондэ уверенно шагал к одному из музыкальных залов. Выбрал тот, где красовался чёрный рояль у распахнутого окна. Чонин остановился у входа — хотел закрыть дверь, но забыл об этом, когда Чондэ опустился на резной табурет, смахнул со лба каштановую чёлку и тронул кончиками пальцев клавиши.

Мелодия, что разбила тишину и шелест листвы за окном, казалась знакомой.

— Споёшь со мной? Ты наверняка знаешь эту песню. Тони Ан. Песня другая, но… — Чондэ снова заиграл, с самого начала. И Чонин вспомнил песню. Она им подходила сейчас лучше всего.

Чонин подошёл ближе, ещё ближе, чтобы провести ладонью по полированному боку рояля и едва слышно ударить пуговицей на расстёгнутой манжете по прохладной твёрдой поверхности.

Голос Чондэ поднимался всё выше, звучал всё ярче, и Чонин поддался порыву сплести звучание Чондэ с собственным.

— В тебе так много изменилось за это время…

Нужно просто снова начать и найти утраченное,

Рискни — и я пойду впереди!

Нужно просто верить — и всё получится,

Давай — ещё только раз — и я пойду впереди!

Чондэ играл, не глядя на клавиатуру. Смотрел на него и улыбался.

— Боялся, что в итоге ты не справишься без меня,

Предав наши мечты и надежды,

Сделал глупость и шагнул назад —

Вот в чём ошибка…

Сегодня я стал другим.

Снова попробуй — смелее, забудь об ошибках,

Всё должно получиться — я пойду впереди!

Мы даже сможем летать выше всех…

Давай! Ещё только раз!

Нужно просто снова начать и найти утраченное,

Рискни — и я пойду впереди!

Нужно просто верить — и всё получится,

Давай — ещё только раз — и я пойду впереди!

Чонин не сводил глаз с Чондэ и ловил каждый лёгкий порыв ветра, пробирающийся в зал через распахнутое окно и ворошивший каштановую чёлку. Ещё и солнечный свет озарял Чондэ со спины, очерчивая его силуэт золотистым. Смотрелось настолько красиво, что дух захватывало, и Чонин не представлял, как при этом он ещё и петь умудрялся.

Волшебство в один миг осыпалось потемневшей позолотой, когда у входа громко захлопали.

Чонин обернулся и с изумлением уставился на Шимаду. Тот перестал хлопать и зашагал к роялю в тишине, потому что Чондэ тоже перестал играть, озадаченный не меньше Чонина внезапным появлением Шимады.

В зал робко заглянул студент, выполнявший при Шимаде зачастую функцию переводчика. Подчинившись жесту Шимады, он зашёл в зал и остановился в двух шагах от рояля, напряжённо вслушиваясь в тихий голос, быстро произносивший слова на японском.

— Господин Шимада просит вас исполнить ту же песню. Ту самую песню, что он хотел бы услышать на корейском языке. Шимада-сан полагает, что господин Ким, — переводчик лёгким наклоном головы наградил Чонина, — прекрасно исполнит партию Фуга-сан, а господин Ким, — на сей раз поклон достался Чондэ, — партию Оказаки-сан. И господин Шимада будет бесконечно вам признателен, если вы попробуете спеть прямо сейчас.

Шимада сам без смущения и колебания протянул Чондэ нотную тетрадь, где на первой же странице Чондэ обнаружил версию песни для фортепиано и слова на ромадзи. Вторую тетрадь он отдал Чонину.

— Рискнём? — установив раскрытую тетрадь на подставке, весело спросил Чондэ и подмигнул ошарашенному Чонину.

— Издеваешься? Я второй раз это вижу!

— Но ты же не сдашься так просто. А мне нужна твоя помощь. И я тебя прошу о ней.

Чондэ больше ничего не добавил, но Чонин прекрасно понял намёк. Поколебавшись, он всё же кивнул и повернулся к Шимаде.

— Считаю нужным предупредить, что у меня “холодный” голос, поэтому вряд ли что-то получится с первого раза. Мне трудно управлять голосом, если песня незнакома.

Студент добросовестно перевёл всё Шимаде, после чего “порадовал” Чонина ответом:

— Но вы уже распелись, если судить по тому, что я недавно слышал. Ничего страшного, если вы переврёте слова, ведь надо будет петь эту песню после по-корейски. Пока я лишь хочу услышать ваше звучание и эмоции. Слова не так важны. Прошу вас.

Чонин обречённо вздохнул и уткнулся взглядом в текст на ромадзи, разбирая слова и стараясь сделать их привычными для себя. Шимада проявил любезность, поставив оригинал на плеере и позволив Чондэ и Чонину прослушать песню на японском, чтобы лучше понять, что и как следовало петь.

Спустя полчаса они попытались это сделать. Чондэ играл “с листа”, а Чонин морально готовился, потому что первые строки полагалось петь именно ему. Собственно, у них получалось в куплетах по две строчки по очереди, а припев — вместе.

Со своими строчками в куплете Чонин справился — они приходились на максимально комфортный для него диапазон. Проблемы возникли на припеве, который Чондэ исполнял без труда, а вот Чонину было тяжело перескакивать на вторую половину первой октавы.