Азбука для двоих (СИ)

— Не надо, — глухим от напряжения голосом попросил Чонин и попытался отстраниться. Не вышло. Чондэ держал крепко и не собирался его отпускать. Но Чонин не хотел близости такой ценой. Они и так ночь провели совсем не невинно. Усталость лишь накапливалась и давила на плечи всё сильнее. Всё, что происходило между ними, напоминало оригами. Просто сложенный в красивую фигурку лист бумаги, потяни за край — и всё развалится, чтобы вновь стать белым, но измятым листом. Без смысла и памяти.

Чонин хотел большего, но Чондэ не предлагал. И это теперь просто убивало.

Чонин выдирался из объятий Чондэ уже с отчаянием, а тот не пускал, прижимал к себе и цепко держал. Потасовка в постели закончилась тем, что Чондэ ухитрился-таки прижать запястья Чонина к матрасу и навалиться всем телом сверху, не позволяя подняться и ускользнуть. Оба хрипло дышали и сверлили друг друга непримиримыми взглядами. Чонин разомкнул губы, чтобы больно ужалить словами, но Чондэ опередил и прижался к его губам поцелуем.

Чонин сначала пытался отвернуться, но после притих, потому что избежать поцелуя у него бы не вышло. Зато он мог не отвечать, просто позволяя Чондэ согревать неподвижные губы. Потому что нельзя навязать чувства. И нельзя заставить отдать то, что отдавать нет желания на чужих условиях.

Чондэ перестал его целовать и устремил больной взгляд на его губы. Смотрел долго, после попытался заглянуть в глаза.

— Чонин…

— Я не хочу так, — почти беззвучно — осипшим от боли, что перехватила дыхание, голосом — отрезал Чонин, высвободил руку и с силой толкнул Чондэ в грудь. Слетев с кровати, ринулся в ванную и запер дверь. Чондэ постучал с той стороны, и Чонин крутанул вентиль, пустив в ванну воду и заглушив её шумом тихие слова Чондэ. Сидел на бортике и ждал, пока воды наберётся достаточно, чтобы после окунуться с головой и не дышать до гула в ушах и взбесившегося пульса, рвущего вены. А затем вынырнуть и пить воздух, которого не хватало.

Из ванной он вышел в броне из полотенца. В качестве обезболивающего принял как данность помешанность Чондэ на музыке и на его голосе.

— Давай просто поговорим, — устало предложил ему Чондэ, нервно одёргивая футболку, что была ему явно велика на пару размеров. В вороте соблазнительно виднелась качественно покусанная ночью Чонином ключица. И это, определённо, мешало разговору, потому что Чонин, чёрт возьми, парень, и из этого логично проистекала формула “любовь равно действие умножить на секс, а чувства держим в уме”. К тому же, Чондэ прекрасно это видел и понимал, но упорствовал.

— В самолёте ты сказал, что… Ты сказал, что любишь. Но только не всё, что ты чувствуешь… Понимаешь, ты ещё…

— Ты понятия не имеешь, что я чувствую, — перебил его Чонин и двинулся к кровати, не представляя, где его вещи. Сумки тоже поблизости не наблюдалось.

— Допустим. Тогда просто расскажи мне об этом. — Чондэ крепко сжал пальцами его запястье, не позволяя отойти подальше.

— Зачем? Ты давно уже решил для себя, что, по твоему мнению, я должен чувствовать. Ты сам хотел не усложнять. Потому что это просто секс, ведь так? Я сам слишком часто говорил эти слова, чтобы…

— Чонин, чёрт возьми, ты можешь смотреть на меня, когда мы говорим?

— Нет, не могу. — Чонин дёрнул рукой, но Чондэ пальцы не разжал.

— Почему?

— Потому что это больно. Отстань, хорошо? Я бы предпочёл вовсе тебя не видеть. Что ещё ты хочешь услышать? Что я не умею говорить о том, что чувствую? Согласен. Не умею. И если это для тебя достаточный повод, чтобы не усложнять и просто развлекаться, то для меня — нет. Я так не играю, хён. И мне это не подходит. Твоё отношение мне тоже не подходит — я не твой личный мальчик для битья. Если ты можешь найти себе кого-то другого и относиться ко мне так же, как к прочим студентам… это было бы лучшим вариантом из всех.

— Чонин, но я же…

Он не выдержал. Это уже был перебор. Резко повернул запястье, высвобождая руку, крутанулся на месте, чтобы прямо встретить взгляд Чондэ.

— Хватит, хён. Чего бы ты ни хотел, это не повод видеть во мне глупого мальчишку. Если ты так легко можешь доверить мне себя в постели, то почему не можешь доверить мне себя в остальном? Я, что, настолько плох? Даже если я чего-то не могу, это не значит, что ты можешь всё. И не значит, что так будет всегда. Если ты видишь во мне только недостатки, это не значит, что ты сам сплошное достоинство. У тебя тоже недостатков хватает, но я тебя носом в них не тычу. С каждым днём я становлюсь старше, но ты этого даже не замечаешь. Я не кукла, которую тебе надо научить петь. Я живу, чувствую и думаю. И мне мало просто твоего тела. Мне нужен ты весь. Мне даже говорить тебе слово “хён” невыносимо, потому что для меня ты всегда будешь просто Чондэ. Мой Чондэ.

Чонин устало опустил голову, разглядывая босые ступни Чондэ, а после прикрыл глаза от лёгких прикосновений ладоней к скулам. Руки на плечах, тёплое дыхание на груди и близко-близко — напряжённое тело, закутанное в футболку.

— Но всё это порождает ответственность. К этому ты готов? — почти шёпотом спросил Чондэ, продолжая его обнимать.