Азиатская европеизация. История Российского государства. Царь Петр Алексеевич

В это время Борис Голицын начал возить своего воспитанника веселиться в Немецкую слободу. Больше всего Петру понравилось в доме у Лефорта, а в статного, сильного, ловкого хозяина царь просто влюбился. «Помянутой Лефорт был человек забавной и роскошной или назвать дебошан французской. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе [soupers – ужины] и балы», – пишет Куракин.

В несколько недель скромный офицер сделался очень важной персоной. Прямо сразу он получил чин генерал-майора, а в начале 1691 года современник пишет: «Его царское величество очень Лефорта любит и ценит его выше, чем какого-либо другого иноземца. Его чрезвычайно любит также вся знать и все иностранцы. При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны. Его величество часто посещает его и у него обедает. Оба они одинаково высокого роста с той разницей, что его величество немного выше и не так силен, как генерал». Царь и генерал стали неразлучны.

Никаких заслуг кроме умения развлекаться у Лефорта не было. Вскоре, правда, появился еще один магнит. «И тут в доме первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться и амур начал первой быть к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова», – пишет князь Куракин. Свел Анну с Петром, по-видимому, Лефорт.

К 1692 году собрания так разрослись, что для них пришлось строить новый большой дом с парком – конечно, на царские деньги. Теперь за столы могли рассесться две с половиной сотни человек. Пиры, танцы, шумные празднества, фейерверки не прекращались.

Благодаря Лефорту юный царь пристрастился к выпивке, чего прежде за русскими государями не водилось. «Тут же в доме началось дебошство, пьянство так великое, что невозможно описать, что по три дня запершись в том доме бывали пьяны, и что многим случалось оттого умирать. И от того времени и по сие число и доныне пьянство продолжается, и между великими домами в моду пришло» (Куракин).

Подражая Лефорту, царь стал наряжаться в европейское платье – и скоро заставит переодеться все русское дворянство.

Самое главное – слушая рассказы старшего друга о войнах, морских плаваниях и европейских порядках, Петр напитывался новыми идеями и преисполнялся великих замыслов. Заслугой Франца Лефорта было то, что он пробудил в российском самодержце жажду величия. С. Соловьев пишет: «Очевидно, что Петр как преобразователь в известном направлении окончательно определился в тот период времени, к которому, бесспорно, относится близкая связь с Лефортом».

Ко всякому новому важному делу Петр непременно старался пристроить своего бесценного друга, на которого все время сыпались новые должности и сопряженные с ними обязанности. В 1693 году Лефорт уже полный генерал, в следующем году он – капитан первого русского корабля, а скоро станет и адмиралом, притом что ни водить корабли, ни командовать войсками женевец не умел.

Даже на «потешных» маневрах, которыми в ту пору развлекался Петр, у Лефорта мало что получалось. Во время Кожуховского похода 1694 года, когда полки европейского строя осаждали фортецию, занятую стрельцами, Лефорт, напившись пьян, затеял незапланированный штурм и чуть не погиб, когда ему в голову попала глиняная «бомба».

Примерно так же воевал он и на настоящей войне – в первой Азовской кампании. Сама идея нападения на Турцию (недальновидная и бесплодная, как покажут дальнейшие события), по мнению С. Соловьева, исходила от Лефорта. В 1695 году Франц Яковлевич командовал одним из четырех осадных корпусов и так неудачно расположил свои части, что они понесли наибольшие потери. Как и под Кожуховым, Лефорт все время рвался штурмовать крепость, дважды уговорил царя – и оба раза это ни к чему кроме больших потерь не привело.

Франц Лефорт. Портрет написан в 1698 году во время Великого посольства. М. ван Мюссер

Во втором походе, в 1696 году, адмирал Лефорт командовал речным флотом. Он построил себе какой-то особенный корабль «со светлицей и с мыльней», на котором и просидел вплоть до турецкой капитуляции, ничем не отличившись, однако во время победного въезда в столицу был осыпан почестями, будто главный триумфатор.

Никакие оплошности не могли подорвать веры Петра в лефортовские таланты. Когда после Азовской виктории царь засобирался с Великим посольством в Европу, создавать антитурецкую коалицию, Франц Лефорт был назначен главой этого монументального предприятия. Не вызывает сомнений, что и сам замысел беспрецедентного путешествия тоже принадлежал фавориту.

Как известно, с дипломатической точки зрения, то есть именно в той части, за которую отвечал Лефорт, посольство завершилось полной неудачей. Ни с Голландией, ни с австрийским императором послы ни о чем не договорились, но и это фиаско не омрачило отношений между царем и его другом. Когда из России приходит тревожное известие о стрелецком бунте и Петр спешит домой с несколькими спутниками, средь них, конечно, и Лефорт, хотя ему по должности первого посла следовало бы оставаться в Вене для переговоров.