Азиатская европеизация. История Российского государства. Царь Петр Алексеевич

Однажды, когда он закричал от того, что один стрелец его слишком сильно потянул за ухо, царь велел сказать солдату, чтобы тот прекратил это, и приказал привести к себе торговца пирожками. Он появился перед царем без всякого смущения, и, когда тот задал ему несколько вопросов, отвечал остроумными шутками, которые так понравились царю, что тот взял его к себе на службу в качестве пажа. Царь приказал сейчас же выдать ему одежду. Меншиков, переодетый в чистое платье, показался царю достаточно приятным, чтобы сделать его камердинером и своим фаворитом в италийском вкусе». (Здесь пересказывается сплетня о гомосексуальной связи между Петром и Меншиковым, распущенная многочисленными врагами последнего).

Подтверждение «пирожной» версии можно найти и у хорошо осведомленного Нартова, который рассказывает, как Петр, осердившись на светлейшего, однажды крикнул: «Знаешь ли ты, что я разом поворочу тебя в прежнее состояние, чем ты был! Тотчас возьми кузов свой с пирогами, скитайся по лагерю и по улицам, кричи: пироги подовые! как делывал прежде. Вон!» И Меншиков якобы потом ходил с кузовом пирогов и кричал: «Пироги подовые! Пироги подовые!», чем вызвал у царя смех и заслужил прощение. Правда, токарь Александра Даниловича не любил и понаписал про него немало гадостей.

В «пирожной» легенде есть еще одна вариация, в частности приводимая Костомаровым: что мальчишка-разносчик привлек внимание не самого царя, а Лефорта, который взял весельчака в услужение, и что Петр обратил внимание на бойкого слугу, пируя в Немецкой слободе.

На самом деле точные обстоятельства и даже время, когда Меншиков приблизился к юному государю, неизвестны. Первое упоминание о петровском любимце относится только к 1698 году, когда Иоганн Корб отмечает «царского фаворита Алексашку», который «вознесен до верха всем завидного могущества из низшей среди людей участи».

С. Соловьев описывает Меншикова так: «Наружность фаворита была очень замечательна; он был высокого роста, хорошо сложен, худощав, с приятными чертами лица, с очень живыми глазами; любил одеваться великолепно и, главное, что особенно поражало иностранцев, был очень опрятен, качество, редкое еще тогда между русскими. Но не одною наружностью мог он держаться в приближении: люди внимательные и беспристрастные признали в нем большую проницательность, удивлялись необыкновенной ясности речи, отражавшей ясность мысли, ловкости, с какою умел обделать всякое дело, искусству выбирать людей». Во время заграничного путешествия голландский художник Михаэль ван Мюссер написал не только «великого посла» Лефорта, но и сделал замечательный портрет 25-летнего царского фаворита «Алексашки». На картине мы видим умного, хитрого, живого, нахального парня, хорошо знающего себе цену.

Портрет Александра Меншикова. М. ван Мюссер. 1698 г.

Никакого образования Меншиков не получил. Некоторые авторы утверждают, что он был вовсе неграмотен и умел лишь подписываться, но при общем невысоком уровне тогдашней российской учености это не являлось большим препятствием в делах. В любом случае он был очень сметлив, всё полезное схватывал на лету и умел худо-бедно изъясняться на нескольких иностранных языках.

Главное его достоинство заключалось в умении предугадывать царские желания и моментально их исполнять, так что вскоре Петр уже не мог обходиться без этого своего денщика. Всюду, куда отправлялся молодой царь, ему сопутствовал Алексашка, помощник и соратник в любых делах – серьезных, несерьезных, мелких, крупных. Закадычнее приятеля у государя за всю его жизнь не было. В письмах царь обычно обращался к нему на иностранный манер, что обозначало особую привязанность: «мейн бесте фринт» и «майн либсте камарат», «майн герц» и «мейн герцекин» (в смысле «дитя сердца моего»), даже «мейн брудер», хотя «братом» тогда монарх называл только другого венценосца. Правда, в отличие от Лефорта, к Алексашке царь относился попросту, безо всякого почтения.

Первое место подле царя Меншиков занял не после смерти женевца, а после падения Анны Монс. Если верить Нартову, эта опала произошла в результате меншиковской интриги: «Он [Меншиков] безпокоился еще тем, что видел себе противуборницу свою при его величестве Анну Ивановну Монс, которую тогда государь любил и которая казалась быть владычицею сердца младого монарха», и лишь оттеснив немку, ловкач «сделался потом игралищем всякаго счастия и был первым государским любимцем».

Меншиков вообще отлично понимал важность женского влияния и умел пользоваться этим инструментом. Прочность положения фаворита стала двойной, когда его бывшая любовница Марта Скавронская стала сначала царской метрессой, а затем и царицей. Александр Данилович сохранил с нею прекрасные отношения, с самого начала поведя себя очень умно. Когда Петр бесцеремонно отобрал красавицу у своего слуги, Меншиков не только склонился перед волей монарха, но и подарил «пошедшей на повышение» деве шкатулку с бриллиантами.